Закон джунглей гласит, что выживает сильнейший. Если ты платил высокую цену, то тебя отправляли в лучшие места в мире.
За десять тысяч долларов контрабандисты могли в течение недели доставить тебя в Нью-Йорк.
За девять тысяч долларов можно было через три дня попасть в Лондон.
За восемь тысяч — оказаться через три дня в Париже. Берлин стоил семь тысяч, Стокгольм — пять, Осло — четыре, а Копенгаген — три.
У кого была всего пара тысяч долларов, тот мог рассчитывать только на Нидерланды.
В Нидерланды никто не хотел. Никто точно не знал, где находится эта страна. Слово «Нидерланды» звучало подозрительно, туда ехать отговаривали: «Не стоит этого делать, это пустая трата денег. Язык очень сложный и страна малюсенькая. Забудь это место, там каждый день идет дождь и постоянно дует ветер».
После того как я расплатился с долгами, у меня осталось ровно две тысячи семьсот пятьдесят долларов. На эти деньги я также собирался купить костюм, рубашку и пару ботинок. Несколько сотен долларов мне нужно было приберечь на случай крайней необходимости. Контрабандисты, занимавшиеся отправкой людей, любили круглые числа, для них у меня оставалось как раз две тысячи долларов.
У них не было офиса, и они всегда пользовались псевдонимами, их звали, например, Атильджан, Айаз, Саффет, Йахйа. Их деятельность покрывали полицейские.
Было одно кафе, где можно было найти контрабандистов. Потенциальный клиент должен был сесть за столик, стоявший на улице под деревом. В кафе сидели люди, которые за тобой наблюдали, если ты выбирал тот столик. Если ты внушал доверие, они подсылали к тебе одного из помощников, который садился рядом и предлагал закурить. Таким образом завязывался разговор.
— Сколько у тебя денег?
— Две тысячи долларов.
Помощник сплюнул в сторону дерева и отошел. Я не стоил их усилий. Я посидел еще пятнадцать минут.
Молодой человек, мой ровесник, по острому взгляду которого было понятно, что он не является помощником, сел рядом со мной и сказал на смеси турецкого и английского:
— С двумя тысячами долларов ты никуда не попадешь.
Он тоже предложил мне сигарету.
— Это все, что у меня есть.
Он посмотрел мне прямо в глаза, испытывая меня взглядом, и сразу понял, что я не вру.
— Поехали со мной, — сказал он.
Мы петляли по улочкам на его мотоцикле, он хотел убедиться, что за нами никто не следует. Он остановился у убогой забегаловки на окраине города и заказал еду для нас обоих.
— У тебя есть дети? — спросил он дружелюбно.
