Николай и Семен с упреком посмотрели на парня. Вася не знал, куда девать глаза.
— Ну?.. — наконец послышался раскатистый голос Трофима Львовича.
— Папа…
— Что, папа? До каких пор ты будешь носить мне тройки в табеле? Мне стыдно людям в глаза смотреть! Что из тебя выйдет, кусок шалопая?
— Папа… — попытался перебить отца сын.
Но кузнец безжалостно гремел:
— Молчи! Если бы твоя мать была жива — она бы выгнала тебя из дома… Так ты надежды оправдываешь?..
Нос у Васи скривился набок, глаза заморгали. Вот-вот он заплачет! Но парень увидев насмешливые взгляды Николая и Семена, вовремя спохватился и, вытерев нос рукавом, твердо взглянул на отца.
— А зачем мне пятерки? Я буду путешественником…
Отец пренебрежительно махнул огромной мозолистою рукой, включил вентилятор, положил в горн здоровый кусок железа.
— Путешественник! — едко сказал он. — Что ты знаешь для того, чтобы стать путешественником?..
— А для этого надо быть только смелым и закаленным, — авторитетно ответил Вася, ликуя от того, что гроза прошла.
Отец развел руками, беспомощно посмотрел на помощников.
— Ну, что ты ему скажешь? Мелет такое, что на голову не натянешь!.. Пойми же, куриная твоя голова, что везде нужны знания!.. Ты только навоз и сможешь на поле возить, если на тройки будешь учиться!
— И для этого надо знать, как запрячь лошадь, как обращаться с ней, — ехидно вставил слово Семен.
— И агротехнику не помешает знать, — добавил Николай, — чтобы класть навоза столько, сколько надо…
Хоть и обидно было Васи слушать такие разговоры, но от сердца у него отлегло. Пусть себе болтают! Он то знает, что обязательно станет путешественником!
— Ну вот что, — послышался голос отца, и Вася вздрогнул от неожиданности, — на первый раз наказание тебе будет такое: не поедешь к деду! Будешь целое лето учить…
— Как это? — не понял Вася, моргая веками.
— А вот так! Не поедешь — и все… Хватит с тобой нянчиться! А в следующем году увидим…
Вася на минуту потрясенно замолчал, все еще не понимая, к чему идет дело. Потом понял, что все мечты о путешествии летом развеиваются как дым, и комок обиды подступил ему к горлу. На ресницах заблестели слезы.
Отец заметил эти блестящие капли, сердито засопел и, выхватив клещами сине-белый кусок раскаленного железа из горна, бросил его на наковальню. Брызнули искры, зашипели и погасли, словно звездочки, в воздухе. Николай и Семен схватили молоты. Кусок металла, жалобно стеная, под их мощными ударами превращался в определенную вещь. А между этими молотами, весело звеня чудесную мелодию рождения новой вещи, летал в отцовской руке молоток, показывая, куда, как и сколько бить…
