Кларисса схватилась за голову.
— Да помогут нам небеса! — вскричала она. — Так я и думала.
Сэму Маккензи всегда нравился последний в учебном году день, проведенный в колледже. В пору студенчества в этот день он вытаскивал все свои учебники из ящика, запихивал их в рюкзак и, приехав домой, не прикасался к ним до сентября. И теперь, когда он стал преподавателем английской словесности, мало что изменилось.
Конечно, теперь ему приходилось опустошать свой письменный стол и заталкивать собственные пожитки не в рюкзак, а в старую коробку. С трудом засунув последнюю папку под увесистый фолиант антологии американской литературы, Сэм ничуть не сомневался: до осени он к нему не притронется. Никаких книг, костюмов и галстуков. Он также намеревался упрятать куда подальше свою бритву и в летние каникулы отдохнуть по-настоящему. Как хорошо-то!
Его даже не обескураживало то обстоятельство, что все лето придется проработать в строительной компании отца. В конце концов, надо же чем-то платить за еду. Ради отдыха в кругу семьи стоило выслушать неизбежную отцовскую проповедь о занятии для настоящего мужчины. Такова была своеобразная епитимья за отказ Сэма посвятить себя семейному предприятию.
— Порядок. Вот я и управился, — произнес он, приподнимая коробку.
Малькольм Джеффриз, отвечающий за кампус[1] и деливший с Сэмом в этом семестре один кабинет, едва слышно хмыкнул, однако поднять голову не соизволил. Он с самых первых дней не одобрял методов преподавания своего коллеги, которые называл необычными, и до сей поры не изменил этого мнения. Не раз их разногласия становились причиной стычек.
Однако сегодня даже консервативные взгляды Малькольма не возмущали Сэма.
— Эй, хорошо отдохни летом, — с усмешкой пожелал он Джеффризу. — До осени.
Ответное ворчание могло означать все, что угодно. Увидев в нем благодушное пожелание, Сэм повернулся к двери, и тут в кабинет влетела одна из его студенток — Джиллиан Холл.
Любовно прозванная студентами Джилли-ягодка, девушка свыклась со своим прозвищем. Даже сейчас, когда она стояла неподвижно, все в ней, казалось, находилось в постоянном движении: белокурые локоны, завязанная узлом летняя рубашка и упругая грудь под тенниской. Ну и зрелище!
— Профессор Маккензи, как я рада, что вы здесь, — слегка задыхаясь, пробормотала она. — Мне необходимо поговорить с вами о моей курсовой.
Девушка смотрела так серьезно, так пристально, что казалось, ее огромные синие глаза вот-вот сойдутся у переносицы. Отбросив греховные помыслы, Сэм постарался принять серьезный вид.
