Завтракали они в половине восьмого, а из дома выехали в девятом часу в сопровождении четырех верховых солдат и еще одной кареты, в которой ехали два офицера штаба и адъютант.
Накануне вечером леди Осмунд вернулась с губернаторского приема в хорошем расположении духа.
Виолетта и Маргарита пользовались успехом не только среди живущих в Гонконге европейцев, но и среди полковых офицеров.
Все нашли невероятно привлекательными их свежие бело-розовые лица, да и вообще новые дамы непременно вызывали к себе в полку повышенный интерес.
Леди Осмунд была также в восторге от внимания, оказанного ей сэром Джоном Поуп-Хеннеси.
— Ах, Фредерик, что бы ты ни говорил, но он душка.
— Он умеет произвести впечатление, если захочет, — признал генерал. — И в то же время, Эмилия, я уже тебе говорил, что он успел со всеми перессориться. В городе не осталось ни одного штатского чиновника, который скажет о нем доброе слово, а мои подчиненные возмущены его выпадами против генерала Донована. — Лорд Осмунд помолчал и жестко добавил: — Лично я не собираюсь терпеть подобный стиль поведения!
— Я уверена, что сэр Джон уважает тебя, — сказала леди Осмунд.
— Один служащий из Министерства колоний рассказывал мне, что сэру Джону были направлены тридцать девять депеш, ни на одну из которых он так и не ответил, — продолжал генерал. — Он также утверждал, что сэр Джон повсюду оставлял после себя полнейшую неразбериху в финансах, во всех колониях, где он был губернатором.
— И все-таки я прошу тебя не ссориться с ним, Фредерик, — твердо заявила леди Осмунд. — Гонконг слишком мал, чтобы стать прибежищем враждующих партий, и, честно говоря, я с удовольствием побывала на приеме у губернатора. Послезавтра мы приглашены к нему на обед.
— Очень рад, Эмилия, что ты взяла на себя обязанности бывать в свете, — эта сторона нашей здешней жизни очень важна, — ответил генерал. — Но я вовсе не намерен уступать губернатору принципиальные позиции в вопросах законности и правопорядка.
— Уверена, что у вас все уладится, — произнесла леди Осмунд примирительно.
Впрочем, Азалия поняла, что ее эти вопросы совершенно не интересуют.
— Мы очень мило провели время, Азалия, — сообщила ей Маргарита, когда они оказались одни, так что генеральша не могла их слышать, — а офицеры говорили нам столько комплиментов, что мы с Виолеттой непрестанно смеялись.
— В пятницу вечером будет бал, — сообщила Виолетта, — и представь, мы будем танцевать под открытым небом! Просто прелесть! — Она помолчала, а потом, будучи доброй девушкой, добавила: — Мне кажется, что мама не права. Почему она не позволяет тебе ездить с нами? Я этого просто не понимаю.
