— Будь осторожен, Эд. Я не шучу. Ты мне нравишься. Я хочу, чтобы ты всегда был рядом, поэтому, пожалуйста, будь осторожен. Твой рассказ встревожил меня. Эти люди опасны. Господи, один из них пытался убить тебя…
— То было предупреждение. Пожалуйста, не волнуйся.
— Разумеется. Я буду волноваться. Это исключительное право женщины. Волнение пробуждает во мне материнский инстинкт. Если бы я умела вязать, то связала бы тебе очень теплый свитер. Теплый шерстяной свитер с пуленепробиваемой подкладкой. Ты бы не возражал?
Я улыбнулся.
— Отнюдь.
Тон ее вновь стал серьезным.
— Только не забудь позвонить мне завтра, негодяй. Иначе я рассержусь. А в гневе я способна на все. Ты и представить себе не можешь, что я могу сотворить в гневе. Могу даже натравить на тебя мафию. — Она нахмурилась. — Так что лучше тебе позвонить.
— Обещаю.
— Но не раньше полудня. — Тихий вздох. — Я люблю спать допоздна. Жаль, что ты не можешь остаться со мной, Эд. Мы бы оба спали допоздна, а потом я бы приготовила завтрак, такая домашняя, словно пара шлепанцев. Может, я свяжу тебе пару шлепанцев. — Я рассмеялся. — А теперь поцелуй на прощание. Вот так. И немедленно выметайся отсюда, а не то я начну рыдать, потому что сцена очень уж трогательная. Ты знаешь, что я могу плакать по заказу? Это талант. До свидания, Эд. Будь осторожен. Позвони мне. И…
Я снова поцеловал ее. В теплые, мягкие губы. Она уже закрыла глаза. Я оставил ее и вышел в ночь.
Ехал я по практически пустым улицам. По Восьмой авеню добрался до площади Колумба, пересек Центральный парк, выехал на угол Пятой авеню и 67-й улицы. Парк навеял неприятные воспоминания. Совсем недавно я привозил сюда необычного пассажира. Труп.
Подъезжая к гаражу, я готовился к очередной встрече с прыщавым юношей. Но в этот день у него был выходной, чему я только порадовался. Заменял его мрачный тип с квадратной челюстью и татуировках на предплечьях. На одном красовалась женщина с невероятных размеров грудью. На другом я заметил якорь и слово «Мама». Говорливостью он не страдал. Я отдал ему «шеви» и зашагал домой. Часы показывали половину третьего. Я полной грудью вдыхал чистый воздух. Мои шаги гулко отдавались в тишине ночи. Такси скрипнуло шинами на повороте. Я оглянулся, убедился, что никто не преследует меня. И слава Богу. Дом, в котором я жил, построили на века, дыры в стенах, безусловно, ослабляли их несущую способность. Я открыл наружную дверь, быстро поднялся по лестнице. Остановился у двери своей квартиры, набил трубку табаком, раскурил. Только потом вставил ключ в замочную скважину, повернул и распахнул дверь. Зажег свет и увидел его. Он сидел в моем любимом кресле и курил сигарету. Не улыбался и не хмурился. Как мне показалось, нервничал.
