– Я вернусь! – прокричала она, не оборачиваясь и не замедляя шага. – Не волновуйся!
– Теперь идти, – потянул Оскара за локоть усач.
До отделения было несколько кварталов. Как и все остальное в этом городе, оно располагалось в до нелепости красивом здании – старинной пожарной башне с колокольней. Четверка – порнокоп с Лунквистом, за ними милиционер помоложе, за ним милиционер постарше – промаршировала через подворотню в Г-образный внутренний двор, по лабиринту беспорядочно запаркованных милицейских джипов и, наконец, сквозь клепаную дверь на истошно вскрикнувших петлях, которую милиционеры нашли в темноте на ощупь.
– После вас, – язвительно произнес усатый по-английски. В кино выучил, наверное.
Оскар почти ожидал увидеть средневековый застенок, а обнаружил залитый светом офис. Стены были обшиты волнистыми панелями псевдодерева; в центре стояли сдвинутые лицом к лицу два письменных стола с внушительной кипой бумаг поперек границы. Вокруг бумаг красовался довольно уютный натюрморт – пепельница, колода карт, газета с наполовину заполненным и наполовину исчерканным каракулями кроссвордом, пара телефонов и электрический чайник. Оскар даже приметил вялые попытки украсить отделение к Новому году, кульминацией которых служила елочка из серебряной мишуры в ближнем правом углу. Через всю комнату низко провисала незажженная гирлянда с лампочками в виде сосулек, в одном углу заткнутая за покосившийся портрет Ельцина, а в другом обвившаяся вокруг рамы плаката с Арнольдом Шварценеггером в фильме “Красная жара”.
Младший милиционер перехватил Оскара за локоть и отвел его к клетке в дальнем углу комнаты. Для клетки она выглядела довольно безобидно, напоминая скорее большую кладовку. Между прутьями зияли столь щедрые зазоры, что Оскар – ну, не Оскар, но человек габаритов, скажем, Яши – мог, казалось, запросто выйти наружу. На зеленой задней стене даже имелся календарь – за 1988 год, с котиками.
Впрочем, молодой милиционер не собирался бросать Лунквиста за решетку. Вместо этого он вытащил из ящика стола пару наручников, пропустил руки задержанного через прутья и приторочил его таким манером к клетке снаружи. Усатый милиционер очистил дальний угол двойного стола от мусора, взгромоздился на него спиной к Лунквисту и закурил. Милиционер постарше тем временем уселся за стол с ближней стороны и принялся прилежно заполнять какой-то документ. Перед ним стоял еще один, настольный, календарь, на который он периодически, не переставая писать, посматривал. Этот устарел ровно час назад. “Декабрь-1999” изображал медсестру, возвращающую к жизни двух безголовых, но очень здоровых пациентов одновременно.
