Лапаев смеется:
— Выходит, что и я директор по тем временам?
— Оно и по нынешним временам выходит, что не последний ты человек. Сталевар Магнитки — это тебе что? Гордая, дружок, должность. Перед нашим братом не один европеец должен шапку снять да в ноги поклониться. Помнишь, Рязанов, польских партизан? — обратился Бобров к молодому мастеру. — Помнишь? Расскажи-ка эту историю.
— Да ничего особенного, — говорит Рязанов, — приехала в Магнитогорск делегация бывших партизан Польши. Ну, известное дело, устраиваем встречу — вот здесь — во Дворце дело было. Рядом со мной один молодой партизан. Посмотрел на меня, увидел орден и спрашивает: «За что?» Я отвечаю: за броневую сталь. «Вы броневую сталь делали?», — спрашивает он и пристал ко мне: расскажи, как броневую сталь варили. Вышел я на трибуну и рассказал, как дело было. Вот и все.
— Не все, Рязанов, не все. Расскажи, что дальше было, — говорит Бобров.
— А что дальше? Кончил я рассказ, и вдруг подбегает ко мне поляк, обнимает, а у самого слезы на глазах и все твердит: «благодарю!» За что, спрашиваю, благодарите? Партизан по-русски плохо говорит, еле-еле разбираю слова, но все-таки понятно: хочу, говорит, выразить чувство уважения к русскому народу — к солдатам, к рабочим, которые помогли освободить нашу Родину. Без вашей помощи нам бы не победить.
— Вот видишь, — говорит Бобров Лапаеву, — нашего брата весь народ Европы знает и ценит.
— Кое-кто забывать начинает, — говорит Рязанов.
— Народ не забудет, — ответил Бобров. — Народ и зло помнит и добро не забудет. Вот, Петр, прикинь теперь, на каком посту стоишь, на какой вышке? Тебя отсюда очень далеко видно. Понял? Будь моя власть, я бы всем сталеварам особое звание присвоил: гвардия. А что, хорошо бы — гвардии сталевар.
— Ну чего еще, Григорий Егорыч, выдумываешь, — посмеиваясь говорит Лапаев. — Это почему же такой особый почет сталеварам?
— Потому, что труд у сталевара смелый и гордый. Он всегда у огня, у расплавленной стали. Он, как гвардии солдат, на самом трудном и опасном участке. Ты, Петр, смотрел когда-нибудь этак со стороны и вдумчиво на труд сталеваров? Смотрел, говоришь, а что видел? Что понял? Если глубоко вдуматься в наш с тобой труд, так мы очень большая сила государства. Сталь — наравне с хлебом, а может и того повыше! А как же!
Посетители выставки услышали спор и собрались вокруг сталеваров. Обычно мало разговорчивый, Бобров сейчас к всеобщему удивлению говорил горячо и убежденно. По всему видно было, что разговор коснулся самых чувствительных струн его души. Он сел на мягкий диван, обитый темнозеленым бархатом, и вокруг него собралась молодежь.
