) Он ведь знал, что я запретила работу в обводненном забое. Почему же бурил? Мне не поверил… Какой из девчонки геолог!
Е ф и м у ш к и н. А вы, я вижу, всерьез расстроились. Даже в тундру собрались перекочевать.
В е р а (удивленно). Откуда вы знаете?
Е ф и м у ш к и н. Земля слухами полнится. А ведь правда, собираетесь уходить?
В е р а. Да. Пойду в какую-нибудь поисковую партию. В тундру или тайгу, поближе к моему Донбассу.
Е ф и м у ш к и н. А здешний квершлаг?
В е р а. Об этом, Александр Егорыч, вам лучше знать.
Е ф и м у ш к и н (твердо). И я знаю.
В е р а. Что?
Е ф и м у ш к и н. Проходку вашу мы начнем весной. Мы начнем ее в апреле-мае, когда создадим необходимые условия. А рычаг, которым к весне мы перевернем все — это буровой агрегат. Как говорил здесь один проходчик, без такой машины мы не останемся. Сама жизнь требует. Так, что ваш новый Донбасс, правда не в тундре, создается не только вами. (С улыбкой.) И если вы настоящий первооткрыватель, вы не должны терять голову и… подводить товарищей.
В е р а. Товарищи подводят.
Е ф и м у ш к и н. Мелкая обида. Надо быть выше. (Задушевно, неожиданно перейдя на «ты».) Ты же комсомолка, Верочка. А обижаешься, как обычная Вера Ивановна. (Пауза.) Ты же любишь его? (Вера смущенная молчит.) Любишь, несмотря ни на что. Так помоги же ему! Стань выше — и поддержи его. Вместе с тобою он открывает и новый Донбасс, и новое Криворожье.
Звонит телефон.
Е ф и м у ш к и н (слушает). Да… Что у тебя такое срочное? Хорошо. (Опускает трубку.)
Входит Илья. За шесть дней, прошедших после аварии на шахте, он осунулся, побледнел. Небритый и как-будто на несколько лет постаревший, смотрит мрачновато, изподлобья.
Е ф и м у ш к и н. О, не ждали… Солдат уж на ногах.
И л ь я. Нет, еще в медсанбате. В строй не пускают. (Здоровается с Верой и Ефимушкиным и по молчаливому приглашению последнего садится.) А мне все расчеты надо в мастерских да в забое вместе с Никоновым проверять.
Е ф и м у ш к и н. Извините, товарищи, я на минутку к хозяину. (Выходит.)
Оставшись одни, Илья и Вера чувствуют себя неловко.
И л ь я (прерывая затянувшееся молчание). Есть такой обычай: навещать больных.
В е р а. Да, если они приятны.
И л ь я. Больные всегда неприятны. Хотя бы тем, что болеют.
В е р а. Хороши они разве лишь тем, что почти не имеют возможность делать глупости. Во всяком случае, они не лезут в обводненный забой. Не посчитавшись с указаниями специалистов горного дела, они вынуждены считаться с предписаниями врачей.
