Но следующим свалился Росс, приземлился на обе ноги и похромал к нам, потирая ушибленное колено. За ним грохнулся Заграх. Хрустнули кости, он со стоном осел, уставился на нас осоловелыми глазами.
Я вколол лекарство через штаны, один шприц-тюбик, затем второй.
Вы получаете +50 к здоровью.
Вы получаете +50 к здоровью.
Кровотечение остановлено.
Как в игре все просто! Укольчик — и ты здоров. Сняв рюкзак, нашел коробку с регенератором, протянул три тюбика Заграху — он большой, ему много надо.
— Спасибо, что разрядил аномалию, — сказал Росс, скупо улыбнувшись.
— Если это была настоящая, полноценная аномалия, вы нашли бы только мои запчасти, — ответил я, попрыгал — недавний перелом отозвался болью. — А оно, похоже, усеченная имитация.
Рекомендуется сутки воздерживаться от физических нагрузок.
— Попробуй теперь связаться с замком, — посоветовал Росс. — Мы выбрались, теперь должно получиться.
Кивнув, я принялся писать сообщение.
Но имя Карло то вспыхивало зеленым, то гасло, и вместо букв и цифр печатались непонятные символы. Просто не отправить сообщения — какие-то кракозяблики возникают, иксы со звездочками и решеточками. Выругавшись, постучал прибором о колено, попробовал еще раз — результат тот же.
— Связь то есть, то нет, сообщения не отправляются.
— Надо дальше пройти, — решил Росс. — Если правда то, что ты говорил — то есть, что фальшивая локация пуповиной связана с материнской — то мы сейчас в этой пуповине. Как бы в промежуточном отрезке… Здесь все ненадежно. Хотя из игры мы уже, наверное, выйти можем, но, боюсь, Шад один точно не выберется. Босс там впереди слишком уж крутой. Короче, идем дальше.
— Тогда быстрее давайте, — прихрамывая, я зашагал вперед.
Росс позвал:
— Подожди, пока Заграх восстановится.
— Ну и имечко у тебя — Заграх, — сказал я, останавливаясь. — Язык сломаешь.
Здоровяк сделал себе инъекцию, потоптался на месте и заключил:
— Жить можно. Ну, че, топаем.
В катакомбах было местами сыро, а местами пыль набивалась в глаза и рот. Сначала шли прямо, не задумываясь, но когда ход разделился на три, остановились и стали озираться.
— Идем и дальше прямо, — сказал я, поднял с пола острый камень и принялся выдалбливать стрелку в мягкой породе. — Вдруг заблудимся? А так будем знать, что тут уже были.
В тоннеле стены не фосфоресцировали, пришлось включить единственный фонарик, который нашелся у Ориса. Казалось, что ход закругляется, и мы возвращаемся назад, но в свое время я много лазал под землей и знал: здесь ощущения обманчивы.
