Пилот обвёл взглядом стол конференции. - А вас волнуют?
Кстати, правильный ответ - нет.
- Меня волнует, - тихо сказала Леди Сенсор. - И даже
очень. Но... - Она положила руки на стол и склонила
голову.
За столом закивали.
Лорд Пилот глянул на Инженера.
- Сколько нужно времени на модификацию корабельного
двигателя Олдерсона?
- Он готов, - сказал Инженер. - Но... нам надо, э-э, подождать, пока Сверхсчастливые уберутся, чтобы они не
засекли наши действия.
Лорд Пилот кивнул.
- Уже похоже на план. Ладно, теперь можно
расслабиться. А уж я-то решил, что вся человеческая
раса обречена, не мы одни. - Он вопросительно поглядел
на Эйкона. - Милорд?
Эйкон сидел, подперев голову руками, и почему-то
чувствовал больше усталости, чем когда-либо в своей
жизни. По другую сторону стола сидел Исповедник и
смотрел на него - или Эйкону так казалось - но капюшон
был повёрнут в его сторону.
" Я же вам говорил", - молчал Исповедник.
- Кое-что не так с твоим планом, - сказал Эйкон.
- А именно? - спросил Лорд Пилот.
- Ты кое-что забыл. Одну крайне важную вещь. Однажды
ты поклялся защищать это.
Все непонимающе смотрели на него.
- Если ты говоришь про что-нибудь чертовски смешное
типа безопасности корабля... - начал Лорд Пилот.
Леди Сенсор охнула.
- О нет, - пробормотала она. - О нет. Дети Детоедов.
Лорда Пилота будто ударили в живот. Мрачные улыбки
за столом сменились гримасами ужаса.
- Да, - сказал Эйкон. Он смотрел в сторону. Ему не
хотелось видеть ничью реакцию. - Сверхсчастливые не
доберутся до нас, но и до Детоедов тоже. Как и мы. И
Детоеды будут пожирать своих детей и дальше, и дети
будут умирать целыми днями в желудках своих родителей.
Вечно. Человеческая раса этого стоит?
Эйкон снова бросил взгляд на людей за столом.
Ксенопсихолог казалась больной, слёзы бежали по щекам
Мастера, а Лорда Пилота как будто медленно разрывали
пополам. Лорд Программист выглядел отстранённо, Леди
Сенсор закрывала лицо руками. (А лицо Исповедника по-
прежнему пряталось в тени под серебристым капюшоном).
Эйкон закрыл глаза.
- Сверхсчастливые превратят нас в нечто
нечеловеческое, - сказал он. - Или даже нет. В нечто
менее человеческое. Но не слишком менее. У нас по-
прежнему будет искусство, литература, любовь. Я немало
времени провёл без боли - в целом это не так уж плохо.
- Слова застревали в горле. Ему было очень страшно. -
Ну ладно. Если остаться самими собой настолько важно, то у нас есть вариант. Вопрос лишь в цене. Принести в
жертву детоедских детей...
