За последние два года его слух заметно ухудшился, и гостям музыканта приходилось кричать. Глухота, вызванная разрастанием кости во внутреннем ухе, прогрессировала, и поведение Бетховена становилось все более неадекватным. Потеря контакта с миром звуков усугубляла ощущение оторванности и отчуждения. За резкость и вспыльчивость его прозвали «строптивым медведем».
Сейчас же раздражительный гений готовился к большому концерту в Редутензале дворца Хофбург. Его композиции посвящались победе союзников над Наполеоном и Венскому конгрессу, созванному для возрождения Европы.
* * *
Когда монархи, по выражению баронессы дю Монте, не изображали избалованных детей и не «играли в солдатики», они охотились — на оленя, кабана, зайца или фазана. Английскому доктору Ричарду Брайту довелось присутствовать на одной из таких охотничьих забав, которую он по жестокости сравнил с «боем быков». На самом деле она была еще более изуверской.
10 ноября императорский двор и его гости выехали в Лайнцер Тиргартен, охотничьи угодья под Веной. По этому случаю были сооружены амфитеатром двадцать трибун. Из леса согнали около шестисот кабанов и других диких животных и по несколько особей поочередно выпускали на маленькую арену. Монархи, которым ассистировали помощники, перезаряжавшие ружья, стреляли в соответствии с рангом. Первыми поражали живые цели императоры, затем короли, а за ними уже палили князья, герцоги, фельдмаршалы и так далее. Швейцарский банкир Жан Габриель Энар ужаснулся: это была не охота, связанная хотя бы с минимальным риском, искусностью или отвагой, а кровавая бойня.
Тем временем «комитет восьми» приступил к рассмотрению проблем Италии, руководствуясь, как было условлено, географическим принципом. Начали с Генуи, порта на северо-западном побережье, игравшем важную торговую роль еще в Средневековье. Наполеон поработил древнюю республику в 1805 году и превратил ее, по знаменитому определению Льва Толстого в романе «Война и мир», в «поместье семьи Бонапарте». Теперь Генуя желала восстановить независимость и статус свободной республики. По крайней мере городу это было обещано.
Весной 1814 года, на исходе войны, Великобритания заверила Геную, что республика будет возрождена в том виде, в каком она существовала до революции во Франции. Для этого город должен выступить в поддержку союзных армий. Генуя согласилась и теперь прислала в Вену свою делегацию.
Но главного делегата, двадцативосьмилетнего отпрыска влиятельной семьи банкиров маркиза де Бриньоль-Саль, ожидало разочарование. Британия заявляла, что человек, обещавший возродить республику, лорд Уильям Бентинк, командующий на Средиземноморье и посланник в Сицилии, не имел права давать подобные гарантии, и это было истинной правдой. Хуже того, по слухам, Британия собиралась передать Геную королю Сардинии. Слухи имели под собой основания: лорд Каслри подписался под соглашением на этот счет, предусмотренным секретной статьей, приложенной к Парижскому договору.
