Несколько мгновений девочка тупо смотрела на опустевшую ладонь, а потом опрометью бросилась прочь — потому что защищавшая ее от огня и жара магия тоже готова была вот-вот исчезнуть.
…Она дождалась утра в приречных зарослях. От монастыря осталась только обугленная груда камней — наверное, самых прочных, раз они не поддались даже магическому огню. Нигде никакого движения, пуста окружающая равнина — никто не торопился узнать, что ж случилось с обителью, полночи полыхавшей точно стог сухого сена.
Ниакрис осторожно пробиралась среди лениво дымящихся черных глыб. Пламя не пощадило ничего, оставив только оплавленные груды камня; но ведь должны же Камни Власти защитить себя от собственной силы!
Она перебралась через неровный черный вал. Внутренний двор, как ни странно, оказался почти что неповрежденным. Громоздились руины собора, а на оплавленной брусчатке лежали четыре тела в идеально белых плащах — неведомо как оставшихся белыми в еще недавно царившем здесь хаосе.
Белый мраморный постамент тоже оказался здесь. Стоял на земле, целехонький — но пустой.
Вместо Камней Власти на нем лежали маленькие кучки разноцветного пепла.
Сильнейшего оружия Ниакрис — ее единственного оружия — больше не существовало.
Несколько мгновений она, оцепенев, смотрела на пустой белый мрамор.
Этого не может быть! Этого просто не может быть никогда!
Камни должны были уцелеть!
Но нет. Не уцелели.
Ниакрис, точно безумная, рванулась было с места — и тотчас замерла. Нет смысла. Ничего не имеет смысла.
Она медленно повернулась и пошла прочь. По пути перешагнула было через мертвое тело в белом плаще; совсем собралась уж было идти дальше — но приостановилась.
Осторожно перевернула мертвеца лицом вверх — руки аколита бессильно раскинулись, деревянно стукнувшись о камни.
Пустые безоружные руки.
Она кинулась ко второму телу — то же самое. Ни под плащами, ни в руках не оказалось тех самых жертвенных ножей, что, как почудилось девочке, вот-вот готовы были вонзиться в ее тело.
Она до крови прокусила губу. Глаза защипало — сильно, чуть ли не как в тот день, когда погибла мама и остальные.
Но все-таки Ниакрис не расплакалась. Они оказались на ее пути — и, значит, горе им.
Она пойдет дальше. Потому что должна отомстить.
Налегке, без вещей, припасов и снаряжения, без гроша в кармане она побрела на юго-восток. Если ее оружие погибло, она должна обзавестись новым. И желательно таким, которое не смогли бы отнять.
Дорога не будет ни близкой, ни легкой. Но она все равно ее пройдет. Потому что за ней теперь — еще и тени тех, кто сгорел в разожженном этой ночью чудовищном костре.
