— Ломай! — крикнул он, отскакивая в сторону.
И тут внутри Ниакрис словно бы вспыхнул неведомый доселе ей огонь. Его можно было б назвать и яростью, и ненавистью, и жаждой мести — все так и в то же время не так. Наверное, то начинало воплощаться ее имя, оживала для одного-единственного боя странная и диковатая эльфья магия, магия имени, давным-давно позабытая в людских областях, где никто уже не страшится назвать встретившемуся свое настоящее имя.
Враг рядом. За этими деревянными створками. Ниакрис наконец-то ощутила его ясно и четко. Каменные своды и стены внезапно обрели прозрачность стекла; смутные тени двигались по галереям и лестницам внутри, новые и новые отряды врагов поднимались по винтовым переходам из неведомой глубины вражеской крепости; шли, не зная страха смерти, не зная сомнений или колебаний.
И за наглухо закрытыми дверями Ниакрис тоже ощущала какое-то шевеление Силы — Враг, судя по всему, готовил ей достойную встречу.
Неожиданно для самой себя девушка внезапно приостановилась. Кровь кипела самым настоящим образом, сила рвалась наружу — слишком долго Ниакрис сдерживала и сдавливала собственную душу. Найти! Добраться! Одолеть! Увидеть, как Враг скорчится в луже собственной крови… или что там течет у него в жилах. Ну же, Ниакрис, чего ты медлишь? Ломай дверь, в Храме тебя учили справляться и не с такими преградами, и вперед, туда, к черному трону, варварски и с вызовом украшенному черепами жертв, туда, где тебя ждет цель всей твоей жизни; вот только чего же ты стоишь, Лейт?!.
Монах, кажется, тоже растерялся, только непонятно, отчего. Как-то потерянно завертел головой, беспрестанно взглядываясь в шуршащий мрак у них за спинами. Оттуда надвигалась погоня, а Ниакрис по-прежнему топталась перед запертой дверью — настолько сильно было ощущение жгучего и безысходного отчаяния, запертого там, внутри. На мгновение Ниакрис даже подумалось, что Враг словно бы сам заточил себя в темницу, мир отгораживая от себя, а не себя отгораживая от мира…
Кто знает, к каким еще выводам она пришла бы в те мгновения, поймав эманации мыслей своего заклятого противника, но тут совсем рядом с ними во мраке возникла тонкая, высокая тень. Вспыхнули среди тьмы алые огоньки глаз — похоже, и в самом деле светящиеся сами по себе, потому что багряный отблеск заиграл на игольчато-тонких клыках вампира, выдвинувшихся из-под верхней губы.
Вампир медленно шагнул навстречу Ниакрис, угрожающе зашипел, за его спиной внезапно развернулись уродливые перепончатые крылья; с острейших снежно-белых клыков капала слюна, и почему-то вид ее заставил Ниакрис буквально затрястись от омерзения и страха. Чем-то очень знакома была эта фигура, когда-то, давным-давно, она уже испытала страх перед ним… память оживала, словно всплывая из крови, Ниакрис казалось, что она видит темную улицу, вроде б в Княж-городе… и не она, мама шла под руку с дедушкой, живым, и куда моложе… а потом из мрака внезапно вынырнула серая фигура в черном плаще, и точно так же торчали на груди игольчато-острые клыки, и мама… Ниакрис… оцепенела от ужаса, и…
