Монах что-то коротко бросил шепотом, и Ниакрис тотчас скрутила судорога жестокой боли. Из стен брызнули фонтаны измолотого в пыль камня, обнажились крепления прутьев, и миг спустя неподъемная решетка с тяжелым грохотом и лязгом грохнулась об пол.
— Вот и все, — монах утер пот со лба. — Извини, я у тебя, кажется, многовато силы черпнул… но драться с целой ордой зомбей, право же, нам сейчас не с руки…
Ниакрис и в самом деле ощущала себя, словно побывав между мельничных жерновов. Монах безжалостно вскрыл, казалось, саму ее душу, встряхивая ее, словно закоренелый пьяница бутылку, взалкав, как говорится, «последней капли».
— Ну, идем, идем, на ходу в себя придешь, — дернул девушку за руку монах. — Еще немного я тебя проведу, а потом уж, извини, тебе придется в бой вступать — все ж это твоих родных убили, не моих. Так что тебе и мстить…
«Да кто ж он такой на самом деле?!» — только и смогла лишний раз поразиться Ниакрис.
Поверженная во прах решетка осталась позади. На прощанье монах обернулся и, не прибегая больше к помощи своей спутницы, без лишних слов заставил рухнуть уже и без того треснувшие своды.
— Мертвяков это не остановит, но на какое-то время задержит.
От этого коридора тоже постоянно отходили какие-то боковые узкие тоннели, тянулись во тьму лестницы, время от времени тянуло дымом — монах уверенно шел вперед, никуда не сворачивая.
— Все, дева, кончается наша дорога, — внезапно проговорил он, когда в сером полумраке колдовского зрения замаячили широкие ворота, почти как крепостные, сейчас, разумеется, наглухо закрытые. — Это уже преддверие главной башни. Здесь у Него, я чувствую, самое главное. Жертвенный покой, могильники, пыточные… А магией Он отчего-то предпочитает наверху заниматься, хотел бы я знать, почему, это ж неудобно, все время по лестницам таскаться, если, конечно, он летать не выучился… Ну, не стой, Лейт! Мы с тобой хорошо шли, ни единой царапины не заработали, и силенок еще достаточно… будет чем вражину-то угостить. Ломай ворота! Дальше тебе первой идти, а я только на подхвате.
— Почему? — не удержалась Ниакрис.
— Потому что каждый зомби и каждый скелет за этой дверью будет с частью Врага в себе! — гаркнул монах, не заботясь о том, что их могут услышать. — Тебе предстоит не один раз Его убить — несколько сотен самое меньшее! И каждую смерть Он, клянусь тебе, прочувствует в полной мере. Ну, пора, Лейт, пора, девочка моя, пора!
Монах крепко, до боли вцепился ей в плечи, пару раз здорово встряхнул. Резко прижал к себе, на миг коснулся сухими и горячими губами ее лба — и почти что оттолкнул.
