— Зато мертвяков немало положат, — хладнокровно заметила Ниакрис. — И дорогу мне расчистят.
— Да ты в уме ли, дева?! — вскипел монах.
— В уме, в уме, — кивнула Ниакрис. — Без меня их всех там точно перебьют. А вот со мной — глядишь, кто-то до родных гор и доберется обратно…
— То, что их перебьют, — это точно, — угрюмо буркнул монах. — С тобой ли, без тебя — все едино. Так что лучше уж нам их вообще отговорить туда соваться.
— Думаешь, твоя магия гнома переупрямит? Сомневаюсь, — пожала плечами девушка.
— Все равно! Попытаться надо!
— Погоди, — Ниакрис даже остановилась. — Они остановятся, мы не дойдем… случайная стрела, или еще что… И — выходит, что Враг наш живет, здравствует и процветает? Значит, будет он и дальше жить-поживать да каждому дню радоваться?! Ну уж нет. Не бывать этому! Я его прикончу, слышишь, монах, твоим Спасителем клянусь — прикончу! А сколько при этом народу погибнет — уже не важно, потому что, коли Враг уцелеет — крови стократ больше прольется. Тут ведь даже и спорить нечего. Никто этих гномов сюда на веревке не тянул. Небось сами пришли, по собственной воле. Так что…
Монах поджал губы и укоряюще покачал головой:
— Что с войском, что без войска — один конец, Лейт. Мы погибнем. И это даже хорошо, конечного его триумфа не увидим…
— Ну так тогда давай ты сразу до ближайшей ели прогуляешься? — зло бросила Ниакрис. — Иди и вешайся, только душу не трави. Понял меня?
— Неудобно на ели вешаться, весь исколешься, пока управишься, — отшутился монах.
Девушка остановилась, замерла, вытянулась в струнку, точно звенящая тетива.
— Запомни, монах, я Врагу по земле разгуливать не дам. Что сама погибну, это понятно. Знаю. Сжилась. Свыклась. И уже не боюсь. А те, кого я к замку поведу… что ж, монах, они ведь на войну собрались, не в пивную, а на войне убивают. И полки целые гибнут, победу приближая. Так что… нет, не поверну я. И гномов отговаривать не стану. А если ты попробуешь… так и знай, стану биться с тобой до последнего издыхания.
Монах склонил голову и ничего не ответил.
* * *
…Бородатые коренастые воители, не расстававшиеся с тяжелой броней даже на привале, провели Ниакрис и монаха к центральному шатру лагеря. Молчаливые гномы были угрюмы и деловиты, они даже не смотрели на странных гостей, однако все как один — заметила Ниакрис — втихомолку держались за свои магические обереги и амулеты. Некоторые из них, к удивлению девушки, оказались немалой силы, даже ей пришлось бы повозиться, обезвреживая их. Впрочем, устраивать тут драку она и не собиралась.
