– Он? – спросил Щука.
– Лицо – сами видите. Одежда очень похожа. Конституция вроде точно его. Извините, я должен отойти.
Я сел на пень. Я пытался что-то проглотить, а оно все торчало, сидело в глотке. Нервы сдавали. Веселого было мало во всех этих событиях. От вас уходит оскорбленная женщина. Ваш лучший друг погибает. Его слова, его беспокойство…
– Ну что это вы как красная девица, – сказал лейтенант Клепча.
Я разозлился, и, странно, мне сразу стало легче.
– Вот что, лейтенант, – сказал я. – Если бы после такого переплета я, скажем, спросил бы у вас, какого вы мнения о творчестве Первенцева или начал остроумно трепаться о достижениях народного хозяйства страны – тогда меня надо было бы немедленно брать под белы руки и везти в Новинки[27].
Клепча снова было открыл рот, но его оборвал Щука:
– Помолчите, Клепча. – И предложил мне: – Отойдем к машине.
Он, спасибо ему, хотел отвлечь мое внимание.
– Что было в его карманах? – спросил я.
– Каша из табака, хлеба, бумаги и прочего. Он курил?
– Последнее время очень мало. Что еще?
– Баночка с мотылем. Вот. И в лодке две большие щуки.
– Баночка его, – сказал я. – Но не мог он такую крупную щуку… И что он вообще щуку на мотыля ловил? Чепуха какая-то!
– Спиннинг нашли, – долетел по воде голос из лодки. – Видимо, щука затянула под корягу – удилище и утонуло.
– Ну, видите, – сказал Щука.
– Как это случилось? – спросил я.
– Упал из лодки в воду. Утонул. Как у него со здоровьем?
– Он был очень больной человек.
– Ну вот. Мог быть приступ.
Мы подошли к машине.
– Его «Запорожец», – после осмотра сказал я. – И все же не верю, что это он. Да, машина, да, одежда. Но ведь лица… нет. Но ведь этот, кажется, выше ростом. И потом, почему он поехал один?
Из леса, из тумана, вынырнул к машине Велинец с собакой.
– Рам следа от машины не взял, – сипло сказал он. – И не удивительно. Столько дней! Снег еще лежал. Дождь слизал его. Видать, окончательно весна пришла.
– Неужели бывают неопознанные? – спросил я.
Полковник не ответил.
…Еще через час мы возвращались к машинам. Тело забрали. Впереди шли Велинец и Клепча и говорили уже о каком-то другом деле.
– Да пойми ты, – горячился Клепча, – материал такой же, из какого пошит его костюм.
– Ну, ладно, – с иронией цедил Велинец, – костюм из материала, партию которого украли. Тоже мне доказательство! Ну, а если бы, скажем, он был когда-то полицаем, и с тайной надеждой в душе ожидал «взрыва народного гнева», и на этот случай прятал в стрехе арсенал – он что, ходил бы тогда по улицам и площадям с пулеметом в руках? Чепуха! Материал его и оправдывает. Да и его характер. Наверное, самое большое преступление в его жизни – у жены из ящика стола когда-нибудь стащил три рубля на водку.
