Он ощутил слабый маятниковый эффект, когда шар, тридцать секунд назад находившийся наверху, теперь раскачивался в ста восьмидесяти футах под поверхностью Марса. Дэвид посмотрел вверх. Видна была широкая полоса фиолетового неба, но он знал, что по мере его спуска она будет всё более сужаться.
Он спускался всё ниже, через каждые восемьдесят перекладин устанавливая новый якорь, вначале справа от себя, затем слева, но сохраняя общее вертикальное направление.
Прошло шесть часов, Дэвид вновь остановился, немного поел и глотнул воды из фляжки. Всё, что он мог сделать для отдыха, — зацепиться ногами и немного расслабить ноющие руки. Ни разу во время спуска не встретился горизонтальный уступ, достаточно широкий, чтобы на нём можно было перевести дыхание. Такого уступа не было видно на всем пространстве, освещенном фонариком.
Это было плохо и в другом отношении. Дорога наверх, если, конечно, она состоится, будет ещё более сложной. Придётся каждый раз переставлять шар, насколько сможет дотянуться рука. Конечно, это можно сделать, и это делалось не раз — но на Луне. На Марсе тяготение в два раза сильнее, и подъём будет ужасно медленным, гораздо медленнее спуска. Да и спуск, мрачно подумал Дэвид, достаточно медленный. Он спустился не более чем на милю.
Внизу только чернота. Вверху сузившаяся полоска неба посветлела. Дэвид решил подождать. Его часы показывали половину одиннадцатого по земному времени. На Марсе сутки лишь на полчаса больше земных. Скоро солнце будет над головой.
Он трезво размышлял, что карты марсианских пещер могут быть лишь приблизительными, так как составлены на основании отражения волн. При малейшей ошибке он может оказаться в нескольких милях от истинного входа в пещеры.
Да входа и вообще может не быть. Пещеры могут быть природным образованием, как Карлсбадская пещера на Земле. Правда, эти марсианские пещеры достигают сотен миль в длину.
Он почти сонно ждал, вися на лестнице в темноте и тишине. Сгибал и разгибал онемевшие пальцы. Даже в перчатках ощущался марсианский холод. Пока он спускался, движение давало тепло; но стоило на минуту остановиться, и сразу охватывал холод.
Он уже почти решил возобновить спуск, чтобы не замерзнуть, когда заметил тусклые проблески. Подняв голову, он увидел медленно опускающуюся полоску солнечного света. Солнце пришло в трещину. Потребовалось десять минут, чтобы свет достиг максимума и стал виден весь солнечный диск. Хотя и маленькое, на земной взгляд, солнце занимало четверть ширины трещины, Дэвид знал, что светло будет примерно с полчаса, а потом на двадцать четыре часа вернется тьма.
