Всенощную уже служили, когда он вошел в храм. Но перед образом Благовещения, где он надеялся найти Кетхен, стояла толстая купчиха с детьми, а ее не было. Подождав минут десять, Максимов пошел искать жену по другим приделам, но нигде не нашел ее. Тогда он вышел на паперть и с час простоял тут, впиваясь глазами в каждую проходившую женщину. Но все напрасно: Кетхен ко всенощной не пришла. Он вернулся в церковь, и, когда запели «Слава в вышних Богу», на него напало отчаяние.
«Нечего ждать, она не придет», — решил он мысленно и, не дождавшись конца службы, вышел из церкви.
Теперь ему ничего больше не оставалось делать, как идти домой: подьячий, наверно, уж давно ждет его.
Пробило девять часов, но было еще так светло, что наступление ночи не замечалось, и на улицах царили то же оживление и многолюдство, как и четыре часа тому назад. Ни на кого не глядя, весь погруженный в думы, беспорядочными клочками мелькавшими у него в уме, со стесненным печалью и отчаянием сердцем, дошел Максимов до ворот своего жилища и едва успел дотронуться до калитки, чтобы растворить ее, как увидел перед собой красное от волнения и с беспокойно бегающими глазами лицо своего слуги.
— Что случилось? — спросил барин.
— Ничего-с, — переминаясь с ноги на ногу и тревожно оглядываясь по сторонам, ответил Мишка.
— Что же ты как ошпаренный?
— Я ничего-с, — растерянно повторил малый, не трогаясь с места в узком проходе между забором и стеной и загораживая собою путь от ворот в сад.
— Ничего, а сам ни с места… Пусти!
— К вам пришли, сударь, — нерешительно вымолвил Мишка.
— Знаю, был у него, не застал. И давно он здесь?
— Давно-с. Только это не он-с.
— Как не он? Да ты пьян, что ли?
— Это не он-с.
— Так кто же? Зачем ты впустил? Сказано раз, наказывал: никого из чужих не принимать!
— Это — не чужой-с.
Барин вышел, наконец, из терпения.
— Да кто же это такой, черт тебя побери? — крикнул он так грозно, что Мишка растеряннее прежнего стал озираться по сторонам.
Вдруг он с отчаянной решимостью повернулся к барину спиной и со всех ног пустился бежать к флигелю.
«Совсем с ума спятил», — подумал Максимов, следуя за ним.
В конце прохода, темного от перевешивающихся через забор ветвей, была другая калитка, которую Мишка, вбежав в нее, оставил отпертою, Максимов вошел в сад и, не без тревоги вглядываясь в крылечко промеж деревьев, увидел на нем женскую фигуру, в которой тотчас же узнал — скорее сердцем, чем глазами, — Кетхен. Бедняжка дрожала от страха как осиновый лист, и, невзирая на то, что фраза, которой она намеревалась встретить мужа, была уже давным-давно вытвержена ею наизусть, все вылетело у нее из головы при его появлении, и она могла только вымолвить дрожащими губами, что принесла бумагу, которая ему нужна для развода.
