Взор Жанни случайно упал на узкую полоску дороги в Белладжио, по которой она провожала Тито в мае, и девушка вздрогнула: ей, показалось, что знакомая фигура кузена-жениха снова идет по дороге по направлению к ней. Она протерла глаза, стараясь прогнать обман воображения, но Тито не исчезал, а напротив все яснее и яснее вырисовывалась на белом фоне знакомая ей коренастая фигура Ферручио.
— Тито! — с испугом закричала Жанни. Она не ожидала такого скорого возвращения жениха, и вместо того, чтобы по-прежнему остаться на скале и его встретить, девушка быстро пошла к остерии. Она чувствовала, что будет не в силах взглянуть ему прямо в глаза.
Час возмездия приближался, нужно было быть готовой к ответу.
— Sancta Madonna, pura vergina! (Святая Дева, пречистая!) — молилась девушка, преклоняя колени перед стоявшей на комоде статуэткой Кармельской Божией Матери, — сжалься, научи меня, дай мне силы признаться во всем Тито, или… или пошли смерть, чтобы я могла в темной могиле забыться непробудным сном.
Слезы текли по ее лицу, но она не замечала их.
— Жанни, Жанни, где ты? — послышался веселый голос Тито из остерии. — Это я, твой Тито.
Девушка вздрогнула всем телом, отерла полотенцем лицо и спустилась в остерию.
— Alma mia (душа моя!) — бросился к ней молодой человек, но заметив ее заплаканные глаза, с недоумением остановился.
— Что с тобой, дорогая? — спросил он участливо.
Жанни молчала.
— Ты больна? — с испугом спросил Тито. Горькая улыбка искривила губы молодой девушки.
— Нет, — прошептала она. Каменщик терялся в догадках.
— Так что же, что же с тобою? — не спросил он, а как-то жалобно вскрикнул, жадно ожидая ответа.
Девушка тяжело дышала, Тито напряженно глядел ей в глаза, которые она опускала, стараясь избежать его пытливого взгляда.
— Слушай, Тито, — после долгой борьбы с собою, тихо сказала Жанни, — ты меня знаешь с детства, солгала ли я когда хоть в пустяках?
Молодой человек отрицательно покачал головою.
— Так и в эту минуту я не в силах обманывать тебя… Я полюбила, нет, не полюбила, а скорее отдалась в минуту самозабвения — другому. Я… вини меня… я скоро буду матерью.
Тито тяжело опустился на скамью у стола и закрыл лицо руками. Девушка стояла перед ним полная отчаяния; безмолвный упрек жениха поразил ее сильнее всяких укоров, которых она от него ждала.
— Итак, значит, — глухо услышала она голос каменщика, — все кончено. Все надежды, мечты о счастии — разбиты… Но кто же он? — спросил, подымаясь, Тито, и весь гнев его сосредоточился на сопернике.
