— Что же, принеси… перебилъ его отецъ Иванъ.
— Я такъ и зналъ! подхватилъ Асклипіодотъ, — я такъ и зналъ что батюшка прикажеть и вина подать… Онъ только со мной скупится, а когда пріѣзжаютъ гости, то завѣтнаго ничего нѣтъ… Сколько разъ говорилъ я отцу: Батюшка, обѣдъ безъ вина, все одно что мущина безъ женщины… такъ нѣтъ!
И проговоривъ это Асклипіодотъ налилъ три рюмка водки.
— Прошу! проговорилъ онъ обращаясь къ становому и къ отцу, показывая на рюмки.
Становой взглянулъ за отца Ивана.
— Покорнѣйше прошу! проговорилъ стартикъ.
Всѣ выпили.
— Прекрасно! превосходно! замѣтилъ Асклипіодотъ. — Это будетъ поэфектнѣе чаю. Ну-съ, вы теперь побесѣдуйте, а я сію минуту принесу хересъ и коньякъ.
И Асклипіодотъ вышедъ въ сѣни и встрѣтивъ тамъ кухарку принялся обнимать ее и приглашать идти въ чуланъ за хересомъ.
— Какой тамъ еще хересъ! отбивалась кухарка.
— Ну, или что ли!
— Не пойду…
— Угощу и тебя…
— Не надо, ну тѣ!…
Немного погодя и хересъ и коньякъ стояли уже на столѣ, но Асклипіодотъ видимо скучалъ и по всему было замѣтно что ему хотѣлось уйти. Наконецъ онъ всталъ и выпивъ рюмку водки сказалъ:
— Теперь я кажется свободенъ. Хозяинъ дома налицо и я вѣроятно могу оставить васъ.
— Онъ вамъ не нуженъ? спросилъ отецъ Иванъ становаго.
— Нисколько.
— Такъ ступай!..
Асклипіодотъ расшаркался, надѣлъ фуражку и вышедъ изъ комнаты.
Давно уже стемнѣло, а отецъ Иванъ все еще бесѣдовалъ со становымъ. Но о чемъ говорили они, никто не слыхалъ, только стряпуха, войдя какъ-то неожиданно въ комнату, видѣла что отецъ Иванъ сидѣлъ облокотясь на столъ, и что по сѣдымъ усамъ его текли слезы. На столѣ были разложены бумаги, одну изъ которыхъ читалъ становой, но что было написано въ этой бумагѣ неизвѣстно, потому что какъ только вошла стряпуха, такъ становой читать пересталъ. Часомъ въ двѣнадцать ночи становому были поданы лошади и онъ сталъ прощаться съ отцомъ Иваномъ.
— Вы бы переночевали! останавливалъ его старикъ. — Ночь, темная, какъ разъ въ оврагъ попадете.
— Нельзя. Къ разсвѣту я долженъ быть въ городѣ, говорилъ становой, укладывая въ портфель бумаги.
— Такъ вы совѣтуете мнѣ ѣхать?
— Да это было бы вѣрнѣе. Сами вы лучше устроите… Только вы пожалуста наблюдайте чтобъ сынъ вашъ никуда не скрылся. — Помните что я отдалъ вамъ его на поруки.
И распростившись еще разъ съ отцомъ Иваномъ становой сѣлъ въ тарантасъ и уѣхалъ.
Въ селѣ Рычахъ въ это время давно уже всѣ спали и только на краю села, возлѣ покосившейся избушки, на крышѣ которой торчалъ длинный шестъ съ привязанною къ нему тряпицей, сидѣло нѣсколько мужиковъ и съ ними Асклипіодотъ. Онъ былъ уже пьянъ и, заломивъ на бекрень фуражку, о чемъ-то горячо разсуждалъ, размахивая руками и хлопая мужиковъ по плечамъ. Мужики были тоже замѣтно выпили и грустили.
