Посѣщеніе это подѣйствовало на Анфису Ивановну несравненно благотворнѣе капель прописанныхъ фельдшеромъ Нирьютомъ, такъ что старушка совершенно успокоилась, выкинула за окно пузырекъ съ каплями и отправилась въ садъ потолковать съ Брагинымъ о войнѣ 12 года.
Предъ обѣдомъ возвратилась Мелитина Петровна и разказала теткѣ что на обратномъ пути ей встрѣтился Знаменскій, остановилъ ее среди поля и, ухвативъ ее крѣпко за руку, принялся, читать ей газетныя статьи о морскихъ чудовищахъ и, окончивъ чтеніе, принялся ругать авторовъ этихъ статей, не понимающихъ что Грачевка не Норвегія, не Оркнейскіе острова, что онъ не капитанъ Древаръ и не епископъ Понтопидагъ, а учитель Знаменскій, а кончилъ тѣмъ что объявилъ ей: если дѣло этимъ не кончится, то онъ перестрѣляетъ всѣхъ этихъ писателей искажающихъ истину.
— Ну что же ты? спросила Анфиса Ивановна.
— Я прозвала его Донъ-Кихотомъ и посовѣтовала ему зайти къ фельдшеру Нирьюту.
И Мелитина Петровна, весело расхохотавшись, привилась обнимать и цѣловать тетку и обѣщала ей прочесть когда-нибудь Донъ-Кихота, такъ какъ Анфиса Ивановна думала что это какой-нибудь генералъ тоже сражающійся въ Сербіи.
Вечеромъ Мелитина Петровна начала чтеніе Всадника безъ головы, а чтеніе это такъ заинтересовало Анфису Ивановну что она прослушала до двѣнадцати часовъ ночи и только въ первомъ часу улеглась въ постель совершенно спокойная что крокодиловъ только одинъ, да и тотъ въ домъ залѣзть не можетъ.
Однажды вечеромъ пришелъ къ Анфисѣ Ивановнѣ отецъ Иванъ. Анфиса Ивановна очень обрадовалась увидавъ своего любимаго священника, поспѣшила усадить его на самое мягкое кресло и распорядилась на счетъ чая. Отецъ Иванъ объявилъ старухѣ что онъ пришелъ къ ней провести вечеръ, что его гложетъ какая-то тоска и что онъ не знаетъ куда дѣваться ему съ этою тоской. При этомъ онъ разказалъ старухѣ что ему сильно нездоровится, но что онъ боится лечь въ постель и именно потому что не увѣренъ встанетъ ли онъ съ этой постели, или нѣтъ. Анфиса Ивановна посовѣтовала обратиться къ фельдшеру Нирьюту, но услыхавъ отъ отца Ивана что такихъ болѣзней фельдшера лѣчить не умѣютъ и что единственный врачъ подобныхъ болѣзней есть милосердый Богъ, Анфиса Ивановна замолчала и смекнула что дѣйствительно отецъ Иванъ что-то выглядитъ плохо.
— Что же съ вами? спросила старуха съ участіемъ.
Отецъ Иванъ вздохнулъ и передалъ что вчера получилъ онъ изъ Москвы отъ одного тамошняго священника, съ которымъ полвѣка тому назадъ вмѣстѣ учился въ семинаріи, весьма непріятное письмо.
