Извинившись предъ Анфисой Ивановной что онъ безпокоитъ ее своимъ посѣщеніемъ, объяснилъ что, шатаясь съ утра по берегамъ рѣки Грачевки, рѣшился зайти къ ней немного отдохнуть. Проговоривъ это, онъ сильно закашлялся и добавилъ что онъ очень усталъ, а главное раздраженъ всѣми тѣми нелѣпостями которыми наполняются въ настоящую минуту газеты по поводу крокодила. И проговоривъ это, онъ съ досадой швырнулъ газеты и совершенно изнеможенный опустился въ кресло. Анфиса Ивановна очень обрадовалась приходу г. Знаменскаго, приказала подать закуску и передала ему немедленно слова Мелитины Петровны. Но г. Знаменскій не обратилъ даже вниманія на разказанное Анфисой Ивановной и объявилъ что у Мелитины Петровны завидный характеръ, такъ какъ она надо всѣмъ шутитъ и смѣется, а что о поимкѣ крокодила онъ не заботится, что крокодилъ его рукъ не минуетъ, и что какъ только получитъ онъ отъ Вольфа книги, то крокодилъ будетъ пойманъ, объ этомъ нечего и толковать! Но будто бѣситъ его болѣе всего то обстоятельство что газеты точно сговорились и доказываютъ что въ Грачевкѣ не крокодилъ, а какая-то гигантская змѣя, что такое нахальство подмываетъ его ѣхать и въ Москву, и въ Петербургъ для крупныхъ объясненій съ авторами этихъ недобросовѣстныхъ статей. Затѣмъ онъ опять закашлялся, а немного погодя, отдохнувъ отъ кашля, высказалъ свое глубокое презрѣніе къ тѣмъ людямъ которые такъ легко относятся къ печатному слову и ради какого-то глупаго гаерства затемняютъ истину искаженіемъ фактовъ.
За закуской, отъ которой впрочемъ г. Знаменскій отказался объявивъ что ему теперь не до ѣды, Анфиса Ивановна сообщила ему что по словамъ Ивана Максимовича, крокодиловъ не одинъ, а двадцать, что они прибыли изъ Петербурга всѣ кургузые, а одинъ безъ хвоста. Услыхавъ это, г. Знаменскій расхохотался и объяснилъ старухѣ что крокодилъ только одинъ, за это онъ ручается, а что Иванъ Максимовичъ всегда говоритъ съ волкомъ двадцать. Вспомнивъ дѣйствительно поговорки Ивана Максимовича, разсмѣялась въ свою очередь и Анфиса Ивановна и не мало удивилась что вчера, встрѣтившись съ Иваномъ Максимовичемъ, она и забыла совершенно про его манеру говорить. Затѣмъ г. Знаменскій успокоилъ Анфису Ивановну еще и тѣмъ что если она не будетъ ходить на рѣку и въ камыши и ограничится прогулками по саду и по дому, то ей нечего опасаться быть проглоченною крокодиломъ, такъ какъ животное это ни въ садъ обнесенный заборомъ, ни въ домъ никоимъ образомъ не пойдетъ. Послѣ этого, собравъ всѣ свои газеты, г. Знаменскій распросщался съ Анфисой Ивановной и, повторивъ еще разъ что крокодилъ его рукъ не минуетъ, зашагалъ по дорогѣ ведущей въ село Рычи.
