— Грѣхъ вамъ, мамашенька, что вы не любите своего крестничка! Богъ васъ за это строго накажетъ!..
«Хорошо, толкуй!» подумала про себя Анфиса Ивановна и когда Асклипіодотъ ушелъ, прибавила обращаясь къ племянницѣ:
— И въ кого только зародился такой вѣтрогонъ, не понимаю!…
Чрезъ нѣсколько дней Домна, ходившая въ Рыча къ обѣднѣ, сообщила Анфисѣ Ивановнѣ что Мелитина Петровна, тоже бывши въ церкви, стояла рядомъ съ Асклипіодотомъ и долго съ нимъ болтала и смѣялась; наконецъ отецъ Иванъ, замѣтивъ это, выслалъ изъ алтаря дьякона и приказалъ объявить имъ что если они хотятъ смѣяться и болтать, то чтобы вышли изъ церкви и не мѣшали бы другимъ молиться. Дьяконъ все это объявилъ имъ басомъ, и Асклипіодотъ тотчасъ же вышелъ, а Мелитина Петровна осталась въ церкви и начала усердно молиться и что послѣ обѣдни отецъ Иванъ сказалъ коротенькую проповѣдь о томъ что такое храмъ Божій, что такое литургія и какъ вѣрующіе и почитающіе Бота должны держать себя въ храмѣ Его. Обо всемъ этомъ разказала Анфисѣ Ивановнѣ и сама Мелитина Петровна, похвалила отца Ивана и высказала при этомъ что она никакъ не ожидала чтобы въ деревнѣ сельскій священникъ былъ въ состояніи сдѣлать такое замѣчаніе, да еще барынѣ, и сверхъ этого наскоро сообразитъ на эту тему такую прекрасную проповѣдь какую онъ сказалъ.
Все это вмѣстѣ взятое не совсѣмъ-то приходилось по вкусу Анфисѣ Ивановнѣ и пріѣздъ племянницы сдѣлался ей въ тягость, но Мелитина Петровна была не изъ тѣхъ которыя не замѣтили бы этого и не сумѣли бы поправить дѣла. Мелитина Петровна вскорѣ оказалась женщиной не только укладистою, но даже весьма предупредительною и любезною. Не прошло и двухъ дней какъ Мелитина Петровна сумѣла уже угодитъ Анфисѣ Ивановнѣ а приготовила ей къ обѣду такіе сырники что Анфиса Ивановна чуть не объѣлась ими. Узнавъ затѣмъ что Анфиса Ивановна очень любитъ квасъ и что хорошаго квасу никто здѣсь варить не умѣетъ, она потребовала себѣ ржаныхъ сухарей, caxapy и сдѣлала сухарный квасъ, разлила его по бутылкамъ, въ каждую бутылку положила по три изюминки, и когда квасъ собрался, угостила имъ Анфису Ивановну. Асклипіодотъ больше не показывался. А когда Мелитина Петровна, прочитавъ присланный мировымъ судьей заочный приговоръ, которымъ Анфиса Ивановна по извѣстному намъ Тришкинскому процессу приговорена къ четырехдневному аресту, съѣздила къ мировому судьѣ, объяснила ему что Анфису Ивановну сажать подъ арестъ невозможно и привезла старухѣ мировую съ Тришкой, то Мелитина Петровна окончательно уже овладѣла сердцемъ своей тетки, которая въ ту же минуту порѣшила что Мелитина Петровна славная бабенка. Анфиса Ивановна разцѣловала племянницу, помирилась съ судьей и немедленно принялась ему вязать носки изъ самой тонкой бумаги, причемъ Мелитина Петровна научила ее такъ сводить нитка какъ никогда Анфиса Ивановна не сводила.
