Когда Анфиса Ивановна вышла изъ спальни, то она была очень удивлена узнавъ отъ Потапыча что Мелитина Петровнa ушла пѣшкомъ въ Рычи. Анфиса Ивановна сдѣлала Потапычу выговоръ что онъ не распорядился заложить лошадей, но старый слуга объявилъ что Мелитина Петровна отъ лошадей отказалась и объявила что она любитъ ходить пѣшкомъ и никогда на лошадяхъ ѣздить не будетъ. Часовъ въ восемь вечера Мелитина Петровна воротилась и передала теткѣ что письмо она отправила, что была въ лавкѣ Александра Васильевича Соколова, купила тамъ табаку и гильзъ и папиросъ и что встрѣтила въ лавкѣ учителя Знаменскаго и своего попутчика Асклипіодота Психологова. Село Рычи ей очень понравилось, причемъ Мелитина Петровна не безъ ироніи замѣтила что село это имѣетъ видъ цивилизованнаго мѣстечка, такъ какъ на базарной площади есть нѣсколько давокъ, трактировъ, кабаковъ и даже блестятъ двѣ-три золотыя вывѣски съ надписями: Складъ вина такого-то князя, складъ вина такого-то графа, и кончила разказъ тѣмъ въ въ селѣ напали на нее собаки и какъ она ни отмахивалась зонтикомъ, а все-таки они оборвали ей хвостъ. Тѣмъ не менѣе однако Мелитина Петровна была очень довольна что побывала въ селѣ Рычахъ и объявила что платье свое она сегодня же приведетъ въ надлежащій порядокъ. Анфиса Ивановна попѣняла племянницѣ что она не приказала себѣ заложитъ лошадей, но Мелитина Петровна объявила и ей то же что и Потапычу, что она любитъ ходить пѣшкомъ и на лошадяхъ ѣздить не будетъ. И Мелитина Петровна, выпросивъ у Домны иголку съ ниткой, принялась чинить свое платье.
На слѣдующій день явился Асклипіодотъ Психологовъ. Онъ былъ въ пестрыхъ клѣтчатыхъ панталонахъ водевильнаго пошиба, гороховомъ коротенькомъ пиджакѣ и въ пуховой шляпѣ надѣтой набекрень. Встрѣтивъ Анфису Ивановну, онъ расшаркался по театральному, выкинулъ ногами какой-то курбетъ и объявилъ что такъ какъ ему отлично извѣстно что Анфиса Ивановна его не долюбливаетъ (хотя бы напротивъ ей слѣдовало любить его, такъ какъ онъ ея крестный сынъ), то онъ и является съ визитомъ не къ ней, а къ своей бывшей попутчицѣ Мелитинѣ Петровнѣ. Давъ Асклипіодоту приложиться къ ручкѣ, Анфиса Ивановна спросила его о здоровьѣ отца Ивана, на что Асклипіодотъ, сдѣлавъ въ воздухѣ рукою жестъ, объявилъ что отца онъ сегодня не имѣлъ еще чести видѣть, такъ какъ онъ въ церкви, но что по всей вѣроятности онъ здоровъ, потому что попы никогда не хвораютъ и постоянно здоровы. Затѣмъ Асклипіодотъ сообщилъ Анфисѣ Ивановнѣ что онъ опятъ возвратился подъ отчій кровъ, что въ учительской семинаріи въ которой онъ учился произведенъ коренной переворотъ, и онъ, убѣдившись что при таковыхъ переворотахъ въ семинаріи той учиться не стоитъ, счелъ за благо покинуть сказанный храмъ наукъ и возвратиться сюда. Затѣмъ вошла Мелитина Петровна. Асклипіодотъ быстро вскочилъ со стула и очень развязно и крѣпко пожалъ ей руку. Анфиса Ивановна оставила онъ однихъ и удалилась въ свою комнату. Мелитина Петровна, замѣтивъ это, тотчасъ же догадалась что посѣщеніе Асклипіодота вѣроятно старухѣ не понутру, Асклипіодотъ пробылъ однако у Мелитины Петровны довольно долго, надымилъ табакомъ полну комнату и набросалъ на подъ столько окурковъ, что Потапычъ насилу даже собралъ ихъ. О чемъ бесѣдовала она — неизвѣстно, такъ какъ говорили они почти шепотомъ, а какъ только въ комнату входилъ Потапычъ съ крыломъ и полотенцемъ, такъ немедленно или умолкали совершенно, или же начинали говорить о погодѣ. Предъ прощаньемъ Мелитина Петровна увела Асклипіодота въ свою комнату и довольно долго и тамъ говорила съ нимъ о чемъ-то. Наконецъ Асклипіодотъ ушелъ, но встрѣтившись въ залѣ съ Анфисой Ивановной снова выкинулъ ногами курбетъ и, грозя пальцемъ, проговорилъ:
