и спросила, не кажется ли мне, что из этого может получиться интересная колонка для «Вэнити фэр»? Прочитав, я сказал, что вряд ли. Недостойно делать посмешищем людей, стремящихся добиться профессионального статуса, которого достигли сотрудники журнала. Сатира должна быть оружием в руках обездоленных, чтобы противостоять сильным мира сего, и никак иначе. «Автор этого, — сказал я, держа в руках оскорбительную статью, — обыкновенный сноб, который хочет опрокинуть лестницу, по которой уже взобрался, чтобы никто больше не смог за ним последовать».
После того как я закончил свою небольшую проповедь, Эйми снисходительно объяснила, что на самом деле Джош Фриланцович не кто иной, как ее супруг Дэвид Камп, штатный автор «Джи-кью». Естественно, что «Дневник Джоша Фриланцовича» вскоре стал постоянной колонкой в разделе «Тщеславие». Кроме того, когда Дэвид узнал о моем негативном отзыве, он написал другую пародию, названную «Дневник Джереми Фэклесс-Экспата»,[37] в которой намекнул, что британские журналисты, работающие в Нью-Йорке, — это ленивые, ни на что не годные алкоголики. (Как он только осмелился!) И конечно, это также появилось в разделе «Тщеславие».
Приблизительно через две недели после моего приезда Сири решила прилететь для «контрольного уик-энда». Она еще не бывала в Нью-Йорке, поэтому сначала хотела увидеть все своими глазами, прежде чем принять окончательное решение о переезде. Я сделал вид, что меня не особенно огорчит, если она решит остаться в Лондоне, так как мы можем продолжить наши отношения и на расстоянии, хотя на самом деле очень переживал, что она бросит меня, если ей не понравится Нью-Йорк. Я скрестил пальцы на удачу. Я не любил Сири, но безумно ее хотел.
Впервые я увидел ее в 1989 году в обеденном зале кембриджского колледжа Тринити. После Гарварда я отправился в Кембридж, чтобы получить степень доктора философии. Был первый день нового учебного года, и по традиции колледжа я с несколькими другими студентами-«старожилами» занимался разглядыванием новеньких студенток. Не то что бы у нас имелся шанс залезть к ним под юбку: в кембриджской иерархии студентов аспиранты приравнивались к «естественникам» (натуралистам). Просто безнадежное вожделение первокурсниц было одним из способов самобичевания — любимого времяпрепровождения аспирантов.
Сири сразу бросалась в глаза, и не только из-за своих длинных каштановых волос и сверкающих зеленых глаз. А тем, как она держалась — гордо и прямо, словно танцовщица фламенко. Войдя в обеденный зал, она вызывающе вскинула голову и упрямо не смотрела по сторонам, словно ожидала, что ее появление вызовет переполох, и хотела показать, что ей до этого нет дела. Она проплыла мимо нашего столика, бросив на нас лишь мимолетный взгляд, хотя мы пялились на нее, не скрывая. Она просто источала презрение, которое, как никогда, подходило к нашему тогдашнему мазохистскому настроению. Эта высокомерная красотка с пухлыми губками воплощала собой все то, что было запретным для таких несчастных неудачников, как мы. Но мои страдания на этом не закончились, потому что в библиотеке она решила сесть прямо напротив меня, положив конец всем моим стараниям сосредоточиться на книгах по философии. Поэтому весь остаток учебного года, пока я не решил покончить с идеей о докторской степени, я изводил себя тем, что воображал, как будет выглядеть ее аппетитное юное тело обнаженным. Я был на 100 % уверен, что никогда этого не узнаю.
