На Пегги Легги были широкие брюки и желтый свитер.
— Мы пришли помогать, — сказала она радостно.
— Работы много, — прогудела миссис Мастертон. — Значит, так…
Воспользовавшись тем, что миссис Мастертон отвлеклась, Пуаро незаметно ускользнул. Поспешно завернув за угол дома, он стал свидетелем новой драмы.
Две молодые женщины в шортах и ярких блузках вышли из леса и теперь стояли в нерешительности, задрав голову, смотрели на дом. В одной из них Пуаро узнал девушку-итальянку, которую он вчера подвозил. Из окна спальни леди Стаббс перегнулся сэр Джордж и гневно кричал им:
— Вы нарушаете границы частного владения!
— Пожалуйста? — сказала молодая женщина в зеленой косынке.
— Вы не имеете права ходить здесь. Частная собственность!
Другая женщина, на голове которой была яркая голубая косынка, стараясь отчетливо произносить слова, весело крикнула:
— Пожалуйста? Нэссикум пристань. Это есть сюда дорога? Пожалуйста.
— Вы нарушаете закон. Вы нарушаете границы частного владения, — орал им в ответ сэр Джордж.
— Повторите, пожалуйста.
— Границы нарушаете! Здесь нет дороги. Уходите назад. Назад! Туда, откуда пришли.
Они смотрели, как он жестикулировал. Потом стали совещаться, быстро заговорив на чужом языке. Наконец голубая косынка с сомнением спросила:
— Назад? В отель?
— Да, да. А потом идите по дороге — по дороге — в обход!
Они неохотно повиновались. Сэр Джордж нахмурил брови и обратился к Пуаро.
— Только тем и занимаюсь, что прогоняю посторонних, — объяснил он. — Раньше ходили через ветхие ворота. Запер висячим замком. Теперь ходят лесом, через ограду. Думают, что так ближе до реки и до пристани. Конечно: так ближе и быстрее. Но такого права у них нет — и никогда не было. К тому же все они в основном иностранцы — не понимают, что им говорят. Тараторят в ответ по-голландски или еще как там.
— Из этих одна — француженка, а другая — итальянка. Итальянку я, кажется, видел вчера по пути с вокзала.
— На всех языках говорят… Да, Хэтти? Что ты сказала?
Он скрылся в глубине комнаты.
А к Пуаро подходили в это время уже другие лица.
Это были миссис Оливер и девушка лет четырнадцати — она была хорошо сложена и одета в форму гида.
— Это Марлен.
Марлен приняла знакомство с каким-то явным сожалением. Пуаро поклонился вежливо.
— Это — «жертва», — напомнила миссис Оливер.
Марлен хихикнула.
— Я — ужасный труп, — сообщила она. — А на мне не будет ни капли крови.
В ее голосе звучало полное разочарование.
— Не будет?
— Не будет. Меня удушат бельевой веревкой, вот и все. А мне хочется, чтобы меня убили кинжалом — чтоб вымазали красной краской.
