Все повторилось, как и много-много счастливых и рискованных до этого раз. Пальцы мои, как обычно, оказавшись в мужских волосах, перемешали его русые пряди с моими собственными. Гораздо длиннее и всего чуточку посветлее, но, на первый взгляд и не поймешь: где чьи. А звуки от наших поспешных, тоже по многолетнему опыту, поцелуев, привычно звонко улетали в самую высь между узкими боковинами шкафов. И мы смеялись, лишь на мгновенье оторвавшись друг от друга, а потом вновь принимались целоваться. Все это вновь повторялось. С одной лишь существенной разницей…
— Ой. А вы… а я… Агата, я тебя везде ищу.
— Ксюша…
— Да. Широких спин Годы и Ло здесь явно не хватает, — Ник, хмыкнув мне прямо в щеку, нехотя отстранился:
— А-ай!
— Ох, извини. Мой перстень… за твои волосы. Я сейчас…
— Только, пожалуйста, на этот раз — без них.
— Это трудно… Как бы подарок твой не оставить… у тебя же висеть.
— Ай!
— Ой!.. А что? Придется дарить еще один, — сосредоточенно пробубнил Ник. — Раз этот ты мне снимать запретила… Всё. Отцепил.
Ну уж, нет. Еще один точно такой у меня вряд ли получится. Потому что этот — особый. Серебряный с круглым арабским агатом в гнезде совершенно черного цвета. Как и мои собственные глаза. И заложенным вовнутрь камня заклятием. О нем даже сам «носитель» не в курсе. Это — мой ему «жертвенный приз». А «жертва» — я. Ну, как, «жертва»? Просто…
— Агата, как защита прошла? — Ксюша явно чувствовала себя рядом с нашей суетой «коряво». Так Ник «психологический дисбаланс» называет. Корявость эта выпирала из моей приятельницы блуждающим взглядом голубых глаз, который, в конце концов, уперся в раскинувшиеся веером на полу листы:
— Что это ты? — фыркнув, подхватила она их с плит, а потом тщательно на весу протрясла.
— Всю женскую логику высыплешь. А защита прошла нормально.
— И даже мымра эта…
— Агата, я пойду. Мне…
— Куда? — развернулась я всем корпусом к Нику.
— Дела кое-какие нужно доделать до вечера. Девушки, — и бросив на нас поочередно прицельный взгляд, быстро зашагал вдоль пустынного коридора.
— А-а…
— Так что там с мымрой? — оторвалась Ксюша от стремительно удаляющейся мужской спины. — Агата?
— С госпожой Лэшок?.. А, по родне моей «нечистой» опять прошлась, — забрала я у девушки свой несчастный труд. Та вмиг подбоченилась:
— Вот гадина. Запрещенным приемом. Да еще в такой день.
— Запрещенным? Подумаешь. Ну, был у меня в предках перевертыш с истинной медвежьей ипостасью? Ну, «одарю» и я свою внучку точно таким же «специалитетом»? Подумаешь… Ксюш, а насчет «запрещенных приемов»… Ты зачем Нику уступила?
