— Взаимно.
— И вам не пода…
— Фрош!
— И вам… того же…
Мягкая постель. Чистое тело. Сытый желудок и нуль мыслей в голове. Что еще надо для счастья? Наверное, надо, но, об этом лучше не думать. Особенно после того, как нос к носу столкнулся с огромным портретом таинственного местного «покровителя». Хотя, для столичного студента, пару раз ради расширения кругозора, забегавшего на открытые заседания в главный судебный зал страны (один раз судили чидалийского шпиона, второй — аристократа, проигравшего в кости собственную тещу), личность сия напрочь теряет всякую тайну. Но, хоб побери, мужику лет десять, как шестьдесят и он — даже не маг… «…к такой мечте уж точно не подобный особняк прилагается…». В общем, «портрет» и здесь знаком… А остальное, точно, лишние мысли… И уж, если не спится, то лучше поразмышлять, например о том, где взять пятую сказку для полноценного отчета по практике или…
— Иван.
— Мать же тво… Надина? — да, студент Вичнюк, далеко вам еще до столичного ловеласа. У них такие слова произносятся, как констатация неизбежного факта, а не в виде вопроса дрожащим от удивления голосом. — Надина… — исправившись, прочистил наш герой горло и, подобрав одеяло, сел… А что там дальше то эти, как их, говорят, когда к ним ТАКИЕ девушки сами приходят?
— Иван, я думаю, слова и причины будут лишними, кроме одной, — все сказала и сделала сама девушка. — И эта причина вполне очевидна, — скользнув рукой по голому мужскому торсу, решила она сей факт удостоверить.
— Надина, а как же…
— Молчи. Можешь закрыть глаза и представить себе…
— Кого?
— Кого? — замерла соблазнительница в дюйме от студенческих губ. — Лягушку с пруда… Жареную, — и, качнувшись назад, выдернула из волос гребень, — Если Я тебя не устраиваю, — обдал через мгновенье Ивана аромат дурманящих травяных благовоний.
Ну, студент Вичнюк, долго ты еще будешь позорить закаленный образ столичного ловеласа?..
— Ты — самая прекрасная из всех, кого я когда-то встречал, — запустил он руки в рыжую гриву девушки.
— А поворотись ко, чувырла!
— Мать же твою, альма матер. Фрош!
Подросток замер, сам, кажется, растерявшийся от полученного результата:
— Вот оно что… Я так и думал.
— Что ты… думал? — изумленно скосился Иван на прозрачную женскую сорочку, лежащую на его вытянутых ногах. — Фрош, она… где?
— На нижнем уровне, герой-полюбовник. А нам пора отсюда драпать.
— Да я с места не сойду, — сгреб ближе к бедрам Иван все, что осталось от «самой прекрасной». — С места… пока ты мне не объяснишь, что только что вытворил с Надиной.
