Ни дня без победы! | страница 7
Красиво расположилась Елабуга на берегу Камы, как раз при впадении в неё невеликой речки Тоймы. Кругом заливные, сочные луга, а дальше высятся дремучие леса, где само по себе живёт непуганое зверьё, гнездятся беспечные птички и опушки оплетены несметным кружевом ежевики.
Если взобраться на утёс, который возвышается над Камой стометровым уступом, весь город распластается перед взором. Первое, на чём остановится взгляд, — большой собор с пятью куполами и высоченной колокольней. Потом бросятся в глаза пристани и каменные склады. Среди крепких бревенчатых домов города возвышаются также каменные здания. Они белые, как и собор. В одном разместилось реальное училище, там обучали только мальчиков. Для девочек существовала прогимназия, этакая недогимназия, где учили лишь до пятого класса. Более широкого образования девочкам Елабуги не полагалось. После прогимназии можно было расширять кругозор в городском саду, где играет оркестр пожарных, или в кинотеатрах «Иллюзион» и «Модерн».
Дымил в Елабуге один крохотный чугунный заводик. На нём работало около тридцати рабочих. Был ещё спиртовой завод. Вот и вся промышленность.
Лёня ходил, щурясь от сверкания налитых солнцем оконных стёкол, вымытых хозяйками в честь наступления весны. Вошедшая в силу весна сияла, щебетала, чирикала, выгоняла листву на деревьях, траву и цветочки меж уличных булыжников. Кое-где во дворовых садиках жители вывесили клетки с птицами. Звонко пели за проволочным ограждением озорные щеглята, трещали глупые чижики, грустно посвистывала синичка. Голоса пленных птиц заглушал насмешливый гомон вольных скворцов. Чёрные, будто воронённые на заводе, они широко раскрывали жёлтые носы. Дразнили бродячих кошек, нарочно перепутывая песню жаворонка с кудахтаньем ошеломлённой курицы. Лёня смотрел на озорную птицу с удивлением. Устав и проголодавшись, он вернулся домой.
Жильё Говоровым дали при училище, в старом деревянном доме, замыкавшем с тыла училищный двор. Папаша докрашивал окна в подзапущенной прежними жильцами казённой квартире. Приятный запах льняного масла, на котором разводят краску, вытеснял ароматы поспевающего ужина.
По заведённому в семье правилу Лёня прежде всего спросил:
— Вам не надо ли помочь, папаша?
— Я заканчиваю, сынок, — отозвался Александр Григорьевич. — Помоги потом прибрать здесь да кисти помыть.
Промывая керосином замасленные кисти, Лёня рассказывал папаше о том, что видел в городе. Собрав кисти, пошли в дом. Там уже был накрыт ужин.
