Ни дня без победы! | страница 24
Он извлёк из шкафа коллекцию древних монет, и на её осмотр угробили ещё час.
Перебирая монеты, порозовевший Аркашка рассказывал:
— Смотри, киевская гривна одиннадцатого века. А эта — новгородская двенадцатого века… Монеты тверских князей… Вот московские копейки пошли, смотри, какие малюсенькие! Их из серебряной проволоки делали, просто колотили по проволоке чеканом…
И так далее, с полным знанием дела.
Внизу, в гостиной глухо отзвонили стенные часы.
Время занятий вышло.
Лёня опомнился:
— Аркадий, а заниматься?! Давай уроки делать!
— Да ну их в чернильницу, — махнул рукой Аркадий. — Ступай домой, Говоров. Завтра приходи, я тебе весь восемнадцатый век покажу!
— Нет уж, — отверг Лёня. — Завтра разговоры только про алгебру!
— Увидим, — ухмыльнулся Аркадий. — Я тебе расскажу кое-что поинтереснее, чем «а» плюс «б» равно «икс». Такие случаи из истории, каких ни в одном учебнике не найдёшь. И про Елизавету, и про Екатерину Вторую, и про Николая Павловича, и про Александра Третьего. Ох, и пьяница же был его величество! Но неплохой художник.
— Тебе бы в гимназии учиться, — сказал Лёня.
Аркашка помрачнел.
— Нет у нас гимназии. Ближайшая в Чистополе. У нас там дядя торгует, да батюшка не хочет отпустить. Он меня по коммерческой части образовать намерен… Чего болтать попусту, может, я вообще в офицеры сбегу!.. Не люблю коммерцию хуже математики.
В прихожей горничная Клава подала Леониду голубой конвертик:
— Ваш гонорар, Леонид Александрович.
Он машинально протянул руку, но в тот же миг отдёрнул, вспомнив, что никакого занятия не было. За что же гонорар?
— Бери сейчас же!.. — зашипел Аркадий сдавленным шёпотом. Потом произнёс громко, чтобы было слышно в комнатах: — До свиданья, Лёня. Большое спасибо, ты хорошо объясняешь, лучше самого Лазарева!
Горничная Клава проницательно хихикнула и сунула конвертик в карман Лёниной шинели. И с того момента начались мучения совести.
Он рассказал папаше о прошедшем «занятии».
— Чувствую себя обманщиком, — сказал Лёня. — Самого себя презираю. Если он и завтра меня так заведёт, я ходить решительно перестану.
— Плох учитель, которого ученик по-своему завести может, — укорил папаша. — Боишься ты Леденцова.
Лёня вспыхнул:
— Зачем мне его бояться?
— Вот и я удивляюсь, — папаша развёл руки, — зачем тебе его, оболтуса, бояться? Ты не в гости пришёл и церемонии соблюдать не обязан. Гость должен бояться обидеть хозяина невниманием, но если в дом приходит, скажем, маляр, станет ли он в ущерб своему делу с хозяином лясы точить?
