Как-то у парома к Сэрве подошел один из деревенских ребят. Раньше она часто перебрасывалась с ним шутками и смешками. Юношу недавно приняли на работу в аптеку при больнице, построенной для жителей деревни Анкобра. Он спросил, почему Сэрва ни разу не зашла к нему в «госпиталь», как он почтительно и гордо называл маленькую деревенскую больницу. Но больше всего его огорчило то, что Сэрва не захотела отвечать на его шутки. Она уже не прежняя Сэрва, решил он. Не только этот юноша заметил перемену. Все молодые мужчины деревни стали считать подружек воображалами и зазнайками. «И чего нос дерут?» — меж собой говорили они.
Каждый день, проходя по рынку, Ломо передавал через самые сердечные приветы и пожелания ее отцу. Даже он старый Ломо, заметил, что Сэрва стала серьезнее и уже не светится радостью, как раньше. «Дочь Джато становится взрослой женщиной», — говорил он себе. Как хотелось ему повидать Джато, поговорить с ним о многом! О тайнах леса, о Сэрве — как когда-то. Но те времена прошли, их уже не вернуть. Джато теперь ни с кем не водил дружбы. Теперь единственным его другом был родовой тотем, бог-покровитель, вырезанный из дерева. С ним он беседовал по нескольку раз на дню, пав на колени, в доме на берегу реки, милях в двух от деревни.
Как-то утром Ламиль появилась во дворе Джато позже, чем обычно. Старик уже ушел на охоту. К своему удивлению, девушка обнаружила, что двор пуст, в очаге нет огня, никто не готовит кенке. Она вошла в комнату. Сэрва лежала на циновке без движения. Услышав шаги Лам или, она открыла глаза, попыталась улыбнуться, но улыбка сменилась гримасой боли. Ламиль села рядом с ней на пол.
— Ты нездорова, сестричка?
— Нет вроде.
— Может, ты устала?
— Может…
— Что с тобой такое, скажи мне!
— Может, устала. Может, нездорова. Не могу сказать, не понимаю, что со мной.
— А отец твой знает?
— О чем?
Ламиль растерялась. Она поняла. И испугалась. Попыталась сосчитать, сколько месяцев прошло. Почти три…
— Сэрва, скажи, сестричка, приходила ли к тебе луна?
— Не знаю, Ламиль, — мрачно ответила та.
— Значит, ты не видела ее прихода?
— Кажется, видела, очень недолго.
— О сестричка! Что же ты мне не сказала? Я знаю одну травницу — она бы тебе помогла.
— А сейчас уже поздно?
— Поздно!
Сэрва поднялась с циновки обнаженная, как спала. «До чего же она красива!» — подумала Ламиль. Медленно, с трудом, Сэрва подняла с циновки одежду, обернула кенте живот и бедра, оставив открытыми плечи и грудь. В глазах ее блестели слезы. Она смахнула их рукой. Накинула на плечи покрывало и вместе с подругой вышла во двор.
