…Да, Баге прав. Смотрятся все очень аппетитно. При одном только взгляде на эти лакомые кусочки старые сластолюбцы слюной изойдут. Как на подбор, одна другой краше!..
«Что это вдруг приключилось сегодня с госпожой Ананд? — мелькает в голове у Бэлы. — Чудно! И разговаривает так, будто у самой тети Рамалы училась».
— Дорогая Бэла! — прочувствованно говорит госпожа Ананд на прощание. — Ты бы угостила как‑нибудь дядю печеньем своего приготовления, а? Бедняжка каждый день твердит: «Такое печенье только Бэла приготовить может».
И, махнув на прощание рукой, госпожа Ананд захлопывает дверцу. Лимузин плавно трогается.
— Что там ни говори, а душа у неё добрая, — растроганно шамкает Муния, когда лимузин госпожи Ананд скрывается за поворотом. — Чистая и добрая!
— Тоже мне нашла чистую, — огрызается дочь. — У такой на языке мёд, а вот что под языком?
— Хватит с меня, наработалась! — недовольно ворчит старуха. — Жалованье не прибавят — возьму расчет. Это я вам говорю!
К Бэле неслышно подходит Вибхавти.
— Что случилось, Вибха?.. Пойдемте ко мне.
Девушка следом за Бэлой проходит в комнату.
— Да тут вот, сестрица…
— Ну, что там у тебя, рассказывай.
— Да все эта Кунти… Она… очень… она какая‑то не такая.
— Что значит не такая?
— Нехорошая она, и привычки у неё дурные. Вы бы перевели её в другую комнату… Она спать по ночам не даёт.
— Чем же она занимается? Может, курит тайком?
От возмущения лицо у девушки полыхает густым румянцем.
— Нет… хуже… Она с нами спать укладывается. То со мною, то с Чандрамохини… А между собою они с Рукмини такое говорят — от стыда сгореть можно.
Бэле тотчас приходит на память происшествие, случившееся в общежитии медицинских сестер. Там тоже одна не давала покоя соседкам.
— Ладно, Вибха, пришли ко мне Кунти, — помолчав, тихо произносит Бэла. — Впрочем, не надо, ступай… Рамрати! Позови Кунти Дэви!
Минут через пять является недовольная Кунти.
— В вашей комнате четверо?.. Да, тесновато. Сделаем так. Вы с Рукмини переселитесь в соседнюю комнату. Она пока пустует. Я сейчас скажу, чтоб её открыли.
— Почему это нас отселять решили? — развязно спрашивает Кунти. — Что‑нибудь случилось?
— Ничего не случилось… Ты ступай готовь свои вещи.
— Отселяйте кого хотите, а я никуда не пойду.
— Никого, кроме тебя, я отселять не буду. Никого. Даже Рукмини. Отселю только тебя. Одну.
— Не по справедливости это!
— Попридержи язык… Тебе не стыдно?
— А чего мне стыдиться? Или у меня пузо на нос лезет?
— Кунти Дэви!
