Щелк! Г оспожа Ананд с досадой бросает трубку.
Дзи–и-нь!.. Дзи–и-нь!.. — трезвонит опять телефон.
— Хелло!.. Я повторяю вам: вы ошиблись!
Щелк!
…Значит, муженёк снова взялся за прежнее? И опять верх одержала Бэла? Не в первый раз пришлось стерпеть унижение из‑за этого старого развратника. Ну нет, сегодня он у меня не отвертится!
Дзи–и-нь!.. Дзи–и-нь!..
— Опять вы? Я же вам сказала: вы ошиблись… Кто?.. Мистер Баге? Ах, это вы! Извините, не узнала. Я ещё не привыкла к вашему голосу… Может, заглянете вечерком?.. Что? Не можете?.. А завтра утром?.. Договорились… До завтра.
…Баге хочет сообщить ей о чем‑то «строго конфиденциально». Что бы это могло значить?
…Куда же подевался Овечий Дед?
…Овечий Дед? Никакой он не дед, а самый настоящий козёл! Вот так!
В переулке, что напротив общежития — официально он именуется Ганпатсинх–лэйн, — вот уже несколько дней подряд с самого утра и до позднего вечера бушуют страсти: идут соревнования по запуску бумажных змеев. Оттуда доносятся шум и крики. «Ага, так его, так… Подводи! Подводи! Подводи!.. Ура–а-а! Срезал! Среза–а-ал!.. Наша берет!» Каждому хочется, чтоб его змей оказался лучшим.
В узком переулке, примыкающем к общежитию, целый день поют разухабистые песни. Под вечер здесь собирается весёлая компания.
— Эге–е-ей! Ой, сестрица, где ты, где ты–ы-ы?
— Тут я, братец, тут я, тут я–а-а! — откликается из‑за стены девичий голосок.
Компания приходит в дикий восторг:
— О–о-ох! Сразила! Сразила! Наповал!.. Ты приди ко мне, сестрица!
Дружно заливаются трели целой дюжины свистков.
— Эй, Рамратия! Взгляни‑ка там, кто подал голос?
Сердито бормоча что‑то себе под нос, Рамратия отправляется к начальству.
— Сходили бы сами, сестрица, поговорили с ними. Они там что‑то новое затевают. А эти… как их.., ну, практикантки, говорят: мол, кто‑то из начальства разрешил им.
«Кто‑то из начальства» в устах Рамратии означает «начальство, что проживает рядом», а всех вновь прибывших она называет практикантками; хлопот с ними не оберёшься…
.«Бэла Гупта решительно возражала против их размещения в общежитии — с того самого дня, как к ней в частном порядке обратился директор департамента здравоохранения:
«Какое мне дело, сколько их — пять или десять? Сколько б их ни было, специально для них придется ввести в устав дополнительные правила».
Директор недовольно поморщился, слова её были ему явно не по душе:
«Какие ещё дополнительные правила? О чем вы говорите?»
«Вы, конечно, не станете отрицать, сэр, что между этими девушками и теми, кто постоянно проживает в общежитии… ну, есть определенная разница».
