— Верно, вы сами куда-нибудь ее замешали… — грубо отвечал он.
— Ступай вон! — с досадой крикнула Екатерина.
Попов ушел.
Скоро найдя бумагу в другом месте, она приказала позвать Попова к себе.
Последний, однако, сразу не пришел.
— Зачем я к ней пойду, когда она меня от себя выгнала… — возразил он.
Только по третьему зову предстал он перед очи своей государыни.
Раз рано утром императрица взглянула в окно и увидела, что какая-то старуха ловит перед дворцом курицу и никак не может поймать.
— Велите пособить бедной старухе; узнайте, что это значит? — приказала она.
Государыне донесли, что внук этой старухи служит поваренком и что курица казенная — краденная.
— Прикажите же навсегда, — сказала Екатерина, — чтобы эта старуха получала всякий день по курице, но только не живой, а битой. Этим мы отвратим от воровства молодого человека, избавим от мученья его бабушку и поможем ей в нищете.
После того старуха каждый день являлась на кухню и получала битую курицу.
Волосы государыни были очень длинны, так что, когда она сидела в кресле, достигали до полу.
Убирал их ежедневно парикмахер Козлов, жена которого жила вне Петербурга.
Государыня однажды осведомилась у него о здоровье последней.
— Пишет, государыня, что здорова.
— Как, неужели она не приезжает видеться с тобой?
— Да на чем, нанимать дорого, казенных же теперь не дают; вы нам много хлопот наделать изволили, сократив конюшни.
В то время только что ввели сокращения по конюшенному ведомству.
— Не верю, однако же, чтобы с такою точностью исполняли мое приказание и чтобы по знакомству выпросить было невозможно. Скажи мне откровенно?
— Сказал бы, — отвечал Козлов, — но боюсь, как бы не прознал это обер-шталмейстер.
— Нет, ручаюсь, что все останется между нами! — успокоила его императрица.
— Тогда знайте, что все старое по-старому: лишний поклон — и коляска подвезена; только не проговоритесь, не забудьте обещания.
— Ни-ни! — сказала царица и держала тайну.
В числе дворцовых поваров был один очень плохой, но государыня не увольняла его и, когда наступала его очередная неделя, говаривала:
— Мы теперь на диете, ничего, попостимся, зато после хорошего поедим.
Однажды государыня выслушивала чей-то доклад, а в соседней комнате придворные играли в волан и так шумно, что заглушали слова читавшего.
— Не прикажете ли, — сказал он, — велеть им замолчать?
— Нет, — отвечала императрица, — у всякого свои занятия, читай немного погромче и оставь их веселиться.
Такова была великая Екатерина — как человек.
