Дети Федора Худых, Егора Кузьмина и Ефима Бухбиндера поначалу жили неважнецки: ведь были они детьми врагов народа. Однако постепенно все устаканилось. Они выучились, получили хорошие профессии, стали уважаемыми людьми. Потомки Федора и Егора простили непутевую свою Родину и не держали на нее зла, потому что была она им матерью, их породившей. Потомки Ефима Родину не простили, потому что была она им мачехой, а мачехе не прощают даже самых малых обид. Шипящую злобу и жажду мести они пронесли через поколения. Внуки Ефима дождались своего часа. Улучив подходящий момент, они разрушили красную империю и построили на ее развалинах счастье, но уже не для всех, а только для себя. Построили его на костях внуков Федора Худых и Егора Кузьмина.
Но что это я снова ушел от заданной темы? Инженер Михаил Федорович Худых благополучно выехал в загранкомандировку. Дальнейшая его судьба мне неизвестна, поскольку через пару месяцев после его отъезда меня перевели из Нефтегорска в Москву, где я продолжил службу в Центральном аппарате разведки.
Хромой в два часа пополудни
В один из погожих августовских дней 1969 года ко мне в Галле приехал из Магдебурга Виктор Балашов, мой старый приятель-офицер военной разведки. С ним мы познакомились еще в пятидесятых годах, когда Виктор был розовощеким лейтенантом и командовал комендантским взводом в одном из южных городов России. Я работал там же в органах контрразведки. Прошло несколько лет, и мы оба стали разведчиками, продолжая служить в разных ведомствах. В середине шестидесятых годов судьба забросила нас в ГДР, где мы быстро нашли друг друга и возобновили наши контакты…
— Впервые вынужден обратиться к тебе по служебному вопросу, — начал Виктор после взаимных приветствий.
— Давай! Помогу, чем могу, — ответил я.
— Вот какое дело. Мой шеф убыл в очередной отпуск, поручив мне встретиться с его агентом, который должен приехать сегодня с Запада. Оставил план проведения встречи, задание агенту, схему места встречи. Одно забыл — указать населенный пункт. Но мне думается, что это у вас, в Галле. Взгляни-ка на схему.
— Конечно, это у нас, — сказал я, рассматривая четко выполненный чертеж. Вот река Заале, вот замок Гибихенштайн, вот парк у стены замка, вот калитка и скамейка рядом с ней.
Под скамейкой стоял крестик и было тонким карандашом едва заметно написано: «Хромой в два часа пополудни».
— Ты его хоть раз видел? — спросил я Виктора.
— Ни разу.
— А фото?
— Не требуется. У него есть особая примета. Он воевал, был ранен и с тех пор сильно хромает на левую ногу. Опять же — пароль и отзыв. Ты мне покажешь это место?
