— Вы бы, панове, мальцов на ночь глядя не пужали попусту, — вмешался Сушиболото. — Вон у гобля зуб на зуб уже не попадает. — Смакла что-то возмущённо пискнул, возражая, но его никто не услышал. А тролль, зевая, закончил. — Не бери, Стеслав, в голову, брешут они от ума невеликого. Нету здеся Людоедов.
— А Старуха? — спросил Стёпка.
Сушиболото хмыкнул и нехотя признал:
— Старуха бродит. Однако нам её бояться нечего: в падь она не пойдёт и к огню не подступится. Спи.
…Стёпка лежал под шкурой, смотрел сквозь щели в борту повозки на огонь и перебирал в уме услышанное. Выходит, драконы здесь всё же есть. Водятся, значит, здеся драконы, причём в количествах немалых. Тьма-тьмущая драконов, которые громко хлопают по ночам крыльями, но их почему-то никто не боится и даже кони к ним притерпелись. Почему? Может быть, они здесь травоядные? Всё равно хочется на них посмотреть. Старуху он не боялся. А вот Людоед — это, конечно, страшно. Особенно, если вспомнить Ванькино преображение… Не забыть бы поинтересоваться завтра у тролля, не тот ли это Людоед вернулся… Нет, о Людоеде, кажется, Верес говорил… И незаметно для себя Стёпка уснул. И снились ему огромные травоядные драконы с коровьими головами. Драконы тяжело приземлялись на поляну и начинали объедать стога. Перечуй в кольчуге бегал за ними, размахивая мечом, и старался отогнать их от сена, а драконы увлечённо жевали, стегали по бокам зелёными хвостами и громко хлопали крыльями.
* * *
Стёпка позже так и не смог вспомнить, что его разбудило. Вроде бы, сначала кто-то закричал, и он спросонья решил, что уже утро, но потом тревожно заржали кони, зазвенело оружие; он выбрался из-под шкуры — было совсем темно. Сообразить он ничего не успел: чужие грубые руки схватили его за плечо и выдернули из повозки прямо через борт. Вот тут-то он и проснулся окончательно. Было очень больно и очень унизительно. Его бросили на землю, и когда он вскрикнул, ударившись коленом о камень, ему заткнули рот и поволокли в темноту, не заботясь о том, что ему нечем дышать. Он задёргался. Неведомый похититель сдавил ему шею так, что хрустнули позвонки, и прошипел:
— Удавлю!
В груди разрасталась нестерпимая боль, перед глазами замелькали огненные метельки. Дышать хотелось невыносимо. Стёпка понял, что ещё немного — и для него всё кончится навсегда.
«СТРАЖ!» — возопил он отчаянно. — «ПОМОГИ!»
Страж отозвался моментально. Чужие руки разжались, за спиной кто-то приглушённо всхрапнул, получив неожиданный и меткий удар пяткой в живот. Стёпка мягко упал на бок и быстро откатился в сторону, прямо под повозку, как оказалось. Горло болело, в груди полыхал огонь. Стёпка дышал и не мог надышаться. Страж прижимал его к земле, и холодные травинки щекотали ухо и щёку.
