Ещё много и охотно ругали весского царя за жадность до чужой земли, и своих продажных воевод за жадность до весских денег, особенно Усть-Лишайского воеводу Ширея. Вспомнили и о князе Крутомире, единственный сын которого Могута был, оказывается, славен победами над элль-фингами и года три назад водил свою сотню чуть ли не до летнего стойбища самого кагана Чебурзы. Стёпка едва удержался, чтобы не встрять с рассказом о своём видении на дозорной башне.
О весичах вообще говорили не слишком доброжелательно, но о дружинах весских отзывались с уважением и понятно было, что все крепко надеются на их помощь.
Узнал Стёпка, что Великовесского царя зовут Лихояр, а отец его был Яр Старшой по прозвищу Неуёма… А до Усть-Лишая целая седьмица пути и ещё одна ночь, а до Ясеньграда — две с половиной, ежели иметь с собой заводного коня. Самая большая крепость орклов называется Скиссурсет, а та, что поменьше, но стоит поближе — Горгулен. В Оркланде никто из присутствующих не бывал и все дружно надеялись не бывать там и впредь. Брежень зато дважды ходил с купцами в Кряжгород, и Верес тоже не единожды любовался золотыми куполами стольного весского града… А вурдалаков весичи не жалуют, потому как те издавна в союзе с Таёжным улусом… А тролли в Великую Весь ни ногой, потому как «чаво мы там не видали, коли наших в тех краях ни одного нет и отродясь не бывало». «И без чародеев нам, мужики, хоть ты напоперёк тресни, не сдюжить ни в жисть. Но ежели тролли с верховьев Лишаихи подоспеют, то это будет знатно, дядько Неусвистайло не даст сбрехать, у него там братовья сводные хозяйство держат».
Стёпка сидел растопырив уши, и жадно впитывал в себя всё, что мог и не мог уразуметь.
И тут к нему подсел Смакла. Он бесцеремонно пихнул Стёпку в больное плечо и уставился почти в упор. Сейчас он ничем не напоминал того забитого перепуганного младшего слугу, который прятался под столом от вызванных демонов и нижайше молил о пощаде.
— Чего тебе? — спросил Стёпка недовольно, ему не хотелось отвлекаться от интересного разговора: речь как раз зашла о визите светлейшего князя Бармилы в Летописный замок.
— Чуешь, Стеслав, — голос у гоблина был хриплый и неуютно чужой. — Чуешь, чего скажу.
— Чую, чую, говори, — отозвался Стёпка, не отрывая взгляда от беседующих мужиков. Бармила-то, оказывается, царём прислан к отцу-заклинателю, чтобы уговорить того принять в замок весский гарнизон для надёжной обороны от орклов…
Смакла опять пихнул его в плечо:
