Попутно вспоминаются нравоучения Вашингтона относительно медленного подсчета голосов в Югославии, где это заняло всего два дня, да и то вброс бюллетеней делался не Милошевичем, а проамериканской оппозицией.
То, что Гор-Клинтон цеплялись за власть на виду всего мира, невзирая на потерю собственного лица и негативные последствия для реноме американской демократии и всей американской государственности, имело свои причины. Дело не в том, что сложилась подобная раскладка голосов, а финансирование обоих кандидатов шло из весьма близких источников: 75 % избирательных затрат Гора, если верить американскому "Wall Street Journal", было оплачено еврейским капиталом, а у Буша эта доля достигала 30–50 %. Израильтяне с двойным гражданством голосовали преимущественно за Буша, а еврейская община в США подавляюще "двигала" Гора. Здесь проявилась удивительно диалектическая схема, когда внешние характеристики, предназначенные "для низов", в своем нынешнем развитии трансформировались в сущностные внутренние факторы. Традиционные различия основных политических партий США, а также их кандидатов, ранее служившие лишь для предвыборного маскарада (традиционный акцент демократов на права нацменьшинств, а республиканцев — на англосаксонские традиции), наложились на противоречия глубинного идеологического характера, выплеснувшиеся в острейший цивилизационный кризис сверхимперского государства.
Положенная в основу идеологической базы деятельности демократов доктрина "вседозволенности", "неограниченной свободы индивидуума" привела к тому, что американское общество шло на медленное самоуничтожение, отвергая традиционные библейские и другие моральные постулаты. Эта трансформация виделась необходимой для создания виртуального будущего мира с центром в Вашингтоне. Отсюда и непримиримое соперничество между двумя партиями. "Демократической" перспективе создания мирового технотронно-финансового сообщества во главе с Вашингтоном при ускоренном упразднении национально-государственных суверенитетов других стран, которые США будут контролировать через финансовые и информационные поля (заметьте — включая и Израиль), противостояла иная модель (конечно же, "республиканская"). Имелось в виду сохранение геополитических балансов в различных регионах при возврате к силовой стратегии американского глобального лидерства через военно-стратегическое превосходство. А это требовало нового технологического и промышленного рывка с диаметрально противоположными "демократической" доктрине бюджетно-финансовыми приоритетами, с опорой на "традиционные англосаксонские принципы" и на некоторый "изоляционизм". Последнее подразумевало также укрепление суверенных границ, включая и границы США (проблема эмиграции).
