Вскоре Ника, как маститый бариста, разливала ароматный кофе по небольшим фарфоровым чашкам, которые достала из шкафчика Виктория.
Вадим, с подозрением принюхивающийся к запаху, витающему на кухне, выглядел несколько сбитым с толку.
— Надо же, какой густой кофе, — удивился он. — И темный какой-то.
— Ну так! Я варю настоящий кофе, а не то, к чему ты привык в Штатах.
— Ммм… Воистину! — блажено зажмурилась Виктория, отпив глоточек. — Вкус просто волшебный. Спасибо, Ника, порадовала.
— Пожалуйста, — ответила довольная Ника. И, вопреки собственному убеждению, что она-то на лесть не попадётся никогда, вдруг почувствовала, что её здравый смысл отступает под напором урагана по имени «Виктория Косогорова».
— Вот она: вселенская несправедливость, — тем временем вздохнула та, выразительно посмотрев на сына.
— Ты о чём? — растерялся Вадим.
— О том, что рядом с тобой погибает такой талант! — тонкий пальчик с идеальным розовым ноготком уткнулся Вадиму в грудь, а слова были сказаны так, словно Виктория была государственным обвинителем на процессе века. — Ты единственный человек в мире, не способный оценить это совершенство.
Вадим исподлобья глянул на маму, шепнул извинение, забрал у Ники из рук чашку и с видом мученика науки сделал осторожный глоток.
— Ну, — нетерпеливо заёрзала на стуле Виктория, когда Вадим аккуратно поставил чашку на стол. — Что скажешь?
— Скажу, что я, наконец, понял, в чём дело, — при этом у него было лицо учёного, совершившего грандиозное открытие.
— В чём? — в один голос воскликнули Ника с Викторией.
Вадим, в лучших традициях своей семьи, налил себе стакан воды, медленно выпил, а потом вышел из кухни и закрыл за собой дверь.
Виктория и Ника переглянулись.
— Ничего не понимаю, — прозвучал ответ на невысказанный Никой вопрос. — Странный он какой-то.
— Странный — ещё мягко сказано, — развела руками Ника.
В этот момент дверь на кухню слегка приоткрылась: Вадим всунул голову, оглядел их, и, поморщившись, выдал:
— Гадость ваш кофе! Несъедобная, мерзкая гадость! Мне совсем не важно — как и где он приготовлен: правильно или не правильно, в России или в Америке, да хоть в Антарктиде! Я отказываюсь вдыхать эти ядовитые пары и требую, чтобы вы проветрили кухню.
Ника ахнула, Виктория затряслась от смеха, а Вадим по-хулигански ухмыльнулся и, показав язык, скрылся из вида.
Давно Нике не приходилось столько смеяться. И, надо сказать, с непривычки заболел живот. Чтобы успокоиться, Виктория предложила выпить ещё по чашечке. Ника согласилась. Пока они наслаждались вкусом, Вадим делал вид, что его вообще нет.
