Напряжение, которое держало всех в неподвижности, рухнуло.
— Неплохой удар! — воскликнул Уоллис, выходя из транса. — Что вы такое кинули в него?
На губах Дейда мелькнула улыбка.
— На помощь пришли белый конь и черная пешка.
Он нагнулся, чтобы подобрать сделанную из черного дерева фигурку пешки, и почувствовал, как сердце сжалось от боли. Его товарищи тоже шли на помощь, но их перехватила смерть.
Уоллис нахмурился, крутя в руках фигурку коня из слоновой кости.
— Этот всадник потерял свою голову.
Дейд с трудом прогнал воспоминания, что давили его грудь, воспоминания о юношах на лошадях, которые падали под градом пуль.
— Такова цена победы, — выдавил он сквозь стиснутые зубы.
Уоллис рассмеялся и бросил фигурку Дейду. Он, очевидно, не сознавал, что его последующие слова разрушат стену боли, которая окружала Дейда.
— Скажите, вы всегда выходите на улицу, вооруженный шахматными фигурками?
Дейду удалось улыбнуться. Он носил шахматные фигурки по сентиментальным причинам, которые предпочитал не обсуждать ни с кем посторонним: они были напоминанием о Гевине. Да и как он мог объяснить это? Как человек может выбросить плохие воспоминания и сохранить только хорошие, когда все, чего он касается или видит, тут же пропадает в темноте?
Он заставил себя посмотреть на Героя. Собака не будила ни хороших, ни плохих воспоминаний. Сейчас его огромную лохматую голову охватывали нежные девичьи руки. Встав на колени, девушка ласково ворковала:
— Хорошая собачка! Какая умная собачка! — А ее гончие в это время игриво покусывали хвост Героя.
Герой обычно не позволял незнакомцам таких вольностей со своей головой, но рядом с этой девушкой он вел себя как щенок и даже перевернулся на спину, чтобы ему почесали брюшко.
— Где твое достоинство, Герой? — обратился к псу Дейд.
Девушка подняла на него сияющие глаза и впервые за все это время прямо посмотрела на него.
— О, значит, вот мой герой! — Она даже не пыталась сдержать заразительного смеха. — Как ему подходит его кличка!
Дейд на секунду перестал дышать.
Он не мог припомнить, видел ли когда-нибудь существо более нежное, лицо более красивое и честное, чем у этой девушки у его ног, которая обнимала его уродливого пса. Он не ожидал от себя подобной реакции при виде женщины, сколь бы красивой она ни была. Красота сама по себе не трогала его. Но здесь было что-то другое — ощущение, которого он не испытывал с довоенных времен. Возродилось его чувство благоговения. Оно коснулось его души и сердца, пусть даже на мгновение, и сделало его слабым. Он мог сравнить себя с Героем: нечто уродливое, темное и циничное преклоняется перед невинностью. Дейд бросил взгляд на Уоллиса. Этот очаровательный щенок стоял, радостно глазея на девушку, так же захваченный представшей перед ним картиной, как и он сам.
