172-я стрелковая дивизия составляла левую колонну армии и должна была совершать марш на Наймин, Новый Комрад, Битень.
Каждому из нас было ясно, что объявленное командующим решение было им обдумано и принято заранее, еще до проведения совещания. Петров, конечно же, собирал нас не для выработки коллективного решения, чтобы потом разделить ответственность за него с другими; он, совершенно очевидно, хотел еще раз убедиться в том, что его выбор более всего соответствует сложившейся обстановке.
Очевидно, генерал Петров хотел одновременно выяснить настроение своих ближайших помощников, на которых он должен будет опираться в боях, и для того предложил необычную процедуру предварительного сбора мнений, записанных на листках.
...Итак, Приморская, присоединив к себе из 51-й армии 172-ю стрелковую дивизию, остатки 40-й и 42-й кавалерийских дивизий и два артполка, отходит на Севастополь.
Конечно, идти в направлении Керченского полуострова было бы намного легче: местность равнинная, дороги хорошие, да и силы противника на этом направлении были невелики. К тому же 30 октября его передовые части находились еще в сорока километрах от Симферополя, поэтому не могли угрожать нам ни ударом по флангу, ни тем более окружением.
На отход в этом направлении могла побудить и перспектива соединения армии с другими силами Красной Армии.
Несколько позже генерал В. Ф. Воробьев так аргументировал свое мнение о необходимости отхода на Керчь: "Противник обходит армию слева, - значит, без боя в Севастополь не пробиться. А у нас снарядов почти нет. К тому же местность гористая и дороги очень тяжелые. Можно растерять армию еще до выхода к Севастополю. А при отходе на Керчь армия сохраняется, и мы соединяемся с основными силами Южного фронта".
Резонно, не правда ли? Генерал Петров не мог этого не видеть. И все же решил отходить на Севастополь, считая оборону его в тех условиях главнейшей задачей армии и Черноморского флота.
Опыт борьбы под Одессой, очевидно, подсказывал командарму, что сухопутная армия вместе с силами флота может отстоять Севастополь.
Да, армия при отходе на Севастополь подвергалась серьезным опасностям, но Петров проявил дальновидность, личное мужество и высокое чувство ответственности за последствия своего решения, начав отход армии более чем на 150 километров. Вместе с этим он показал твердую веру в силу войск армии и способность своих ближайших помощников выполнить труднейшую задачу.
