— Здравствуйте, Алексей Максимович! Я — Леонид Красин или «Никитич», — обаятельно улыбнувшись и приподняв шляпу, скрывавшую аккуратно уложенные рыжие волосы, представился он.[23]
Горький был немного разочарован реальным видом придуманного воображением Добрыни-«Никитича», но рассудил, что секретная партийная кличка и должна быть вот такой — несоответствующей внешнему виду. Как и его собственная напыщенная — «Шах», объяснить мотивы происхождения которой самому себе так и не смог. Ну, любит он роскошь. Ну и что? Так кто ж ее не любит?
Они долго гуляли по парку, и Красин подробно рассказывал ему о проблемах, стоящих перед партией социал-демократов:
— Вы же понимаете, Алексей Максимович, что эффективную революционную работу нельзя вести без денег. Они нужны на подготовку профессиональных революционеров, издание газет, помощь товарищам в тюрьмах, ссылках и эмиграции. Поэтому организация финансов партии стоит перед нами одной из настоятельнейших задач! Мы должны применять любые способы, — сделал он паузу, давая возможность Горькому осознать сказанное, — чтобы сколотить капитал, на который будет строиться партийная организация и техника.
Неожиданно Красин приостановился и замолчал, пропуская вперед идущую следом пару.
— Взносы участников партийных кружков и организаций составляют лишь небольшую часть бюджета партии, поэтому одним из существенных источников должно быть своего рода обложение оппозиционных элементов общества. Это понятно? — с улыбкой посмотрел он на Горького.
Тот кивнул.
— Главное начать, а там мы развернемся, потому как: «l‘appetit vient en mangeant», что означает: «Аппетит приходит во время еды», — на всякий случай перевел он. — Кофе хотите? — Он подхватил Горького под руку и завернул в сторону кафе, где, опередив спутника, прошел к столику в дальнем углу и расположился лицом к выходу.
— Не обессудьте, Алексей Максимович. Привык так сидеть, чтобы все видеть.
Официант, перекинув через руку салфетку, услужливо склонился в ожидании заказа.
— Я бы кофе с коньячком, а? Как? — предложил Красин, окидывая взглядом помещение.
— Не откажусь.
— Так вот, — продолжил Красин. — Именно поэтому мне крайне интересны контакты Марии Федоровны с Морозовым. А от Морозова до других русских толстосумов — рукой подать! Пусть поработают на революцию! Идея того стоит. Так что скажете насчет Морозова, Алексей Максимович? — внимательно поглядел он на собеседника.
— Морозов — человек исключительный. По образованию. Уму. Социальной прозорливости. Доверять ему можно. Он ведь уже во многом помогал нам, вы знаете.
