Новые предложения
Из какого логовища вылазят земные тираны?
Нерон дважды сжигал Рим, а затем сочинил диссонансную мелодию,
которую наигрывал до тех пор, пока город не запел вместе с ним.
Холако, тот, кто унаследовал эту мелодию,
поджег
всемирную библиотеку, и река бежала, смешиваясь
с чернилами, и от пепла был рожден
язык саранчи, на котором
и поблагодарили этого сумасшедшего.
Едва хвала безумию утихла, явился Гитлер
и, будучи натурой беспокойной,
включил в свою деструктивную витальность
море,
сложив в одно пожарище
морские битвы и неразбериху на земле.
Я также знал тирана,
чья власть была поменьше, чем у тех троих.
Конечно, все положенные зверства совершались,
и все же в его дни существовало целых пять поэтов,
которые коснулись тишины.
Самих аль-Касим
Аль-Касим, один из самых известных палестинских поэтов, родился в 1939 году в Галилее. Редактировал газеты “Гхад” и “Иттихад”, опубликовал несколько поэтических сборников, часть из них переведены на английский. За свою политическую активность неоднократно подвергался домашнему аресту, сидел в израильских тюрьмах. Ряд стихотворений аль-Касима положены на музыку. В настоящее время Самих аль-Касим – главный редактор израильской арабской газеты “Кулл ал-араб”, президент Союза арабских писателей в Израиле.
летучие мыши
летучие мыши на окнах
всосались
в мои слова
летучие мыши
у входа в мой дом
в газетах
в углах
летят по моим следам
любой поворот головы
будет ими отслежен
летучие мыши
неотрывно глядят на меня
из-за кресла
сопровождают вдоль улиц
фиксируют паузы взглядов
моих
на книгах
на девичьих ножках
они смотрят и смотрят
на соседском балконе они
летучие мыши
и скрытые в стенах
электронные штучки
я привел их на грань
суицида
я рою дорогу
к свету
Май Сайиг
Сайиг родилась в 1940-м в Газе. Получила степень бакалавра социологии в Каирском университете. Была президентом Союза палестинских женщин. Помимо сборников стихотворений выпустила книгу прозы “Осада”, посвященную вторжению Израиля в Ливан в 1982 году. Живет в Париже.
Исход
В момент исхода
сбейте свой прицел,
разоружите молнию и распахните настежь
врата в изгнание.
Открытое лицо небес завесьте черным
и уходите прочь.
Невыносимо ждать,
от этого из берегов моря выходят
и лошади бунтуют и несут.
Я уложу в просторный чемодан
дороги с пальмами
и спрячу свои слезы
в дневник, что я веду по вечерам.
Сезон закрыт.
Итак, давайте петь:
– Мы были облачением Бейрута,
его одеждами, нам было хорошо
купаться не в слезах,
а в синей пене его славы,
