После того случая Капитолина Викторовна Озолина начала к Нине придираться. Но не так, чтобы оголтело и без повода. Повод ведь при желании всегда можно найти. Нина получала выволочку за малейшее опоздание, за минутную отлучку, за нерасторопность и прочее, прочее. Но она была не из тех, кого легко съесть. Надо заметить, замечания Капитолина Викторовна делала в грубом тоне, что особенно задевало Нину. Не суть задевала, а форма. Один раз она занималась с грудой только что поступивших чешских безрукавок по девять рублей штука, укладывала у стенки, и от неосторожного движения куча рубашек рассыпалась на полу. Как из-под земли возникла Озолина. Сложила руки на груди и смотрела с трагическим презрением.
— Руки-крюки! — оценила в полную мощь хорошо поставленного торгового голоса. — Не в магазине тебе, Донцова, работать, а навоз в конюшне сгребать.
Нина промолчала, копошилась на полу, собирая рубашки. Капитолина Викторовна не успокоилась.
— Вот уж справедливо сказано: свинья не вывалявши не съест.
Этот выпад показался Нине чрезмерным.
— Вы уже старая женщина, Капитолина Викторовна, а бранитесь, как хулиганка.
— Я — хулиганка? Ну, Донцова, кончилось мое терпение…
Она не успела досказать, что последует в связи с окончанием ее терпения, потому что вмешалась подошедшая Клава Захорошко.
— Ну, что вы, Капитолина Викторовна, житья прямо Нине не даете, честное слово, — протянула она скучающим голосом.
— Ты еще будешь вякать, соплячка?
— Пусть соплячка, но про ваши махинации не меньше других знаю.
— Ты! — Озолина задохнулась от ярости. — Ты думаешь, что говоришь?!
— Будьте уверены!
Обеденный перерыв кончился, у прилавка столпились покупатели, Капитолина Викторовна, сверкнув на прощание золотыми зубами, величественно удалилась в свой закуток.
— Напрасно ты вмешалась, — попеняла Нина подруге.
— Она мне не нравится, — ответила Клава. — Старая, жадная, стервозная гадина.
Когда Клава злилась, что случалось чрезвычайно редко, нижняя губка ее выпячивалась, брови смыкались на переносице, и она становилась похожей на птенца, требующего кормежки.
На ближайшем производственном собрании Капитолина Викторовна в пух и прах раздраконила Клаву. Все се замечания были по-своему справедливы и, приправленные темпераментной демагогией, звучали как приговор. Она говорила о том, что некоторые молодые продавщицы, а именно Клава Захорошко, приходят на работу с единственной целью отоспаться за прилавком, видимо, после ночной гульбы. Им, а именно Клаве Захорошко, глубоко наплевать на честь магазина, который борется за звание магазина отличного обслуживания.
