— Каким шумом?
Коска воткнул пальцы в уши.
— Бла-бла-бла-бла-бла-бла-ла-ла…!
Он продолжал, пока Темпл спешил прочь через возвышающиеся деревья за Сафином. Их сапоги хрустели по упавшим веткам, сгнившим шишкам, почерневшим сосновым иголкам. Звуки людей стихали, оставляя только шуршание веток наверху, щебет и пение птиц.
— Ты спятил? — прошептал Темпл, стараясь не отстать.
— Я в своем уме.
— Что ты будешь делать?
— Поговорю с ними.
— С кем?
— С кем угодно, кто послушает.
— Разговорами мир не исправишь!
— Что тогда использовать? Огонь и меч? Контракты?
Они прошли последнюю группу озадаченных часовых, Берми вопросительно посмотрел, и Темпл ответил лишь беспомощным пожатием плеч. Затем они вышли на открытое пространство, солнечный свет неожиданно осветил их лица. Несколько дюжин домов Аверстока цеплялись к изгибам реки внизу. Название «дома» было слишком великодушно по отношению к большинству из них. Они были чуть лучше хижин, с грязью между ними. Они были не лучше хижин, с дерьмом между ними, и Сафин уже целенаправленно шагал с холма в их направлении.
— Какого черта он собрался?.. — прошипел Берми из безопасной тени деревьев.
— Думаю, он следует за своей совестью, — сказал Темпл.
Стириец выглядел неубежденным.
— Совесть плохой проводник.
— Я часто говорил ему это. — Сафин не показывал признаков замедления. — О, Боже, — пробормотал Темпл, содрогаясь и глядя на голубые небеса. — О, Боже, Боже. — И поскакал следом, в траве по икры, по маленьким белым цветам, названия которых он не знал.
— Самопожертвование не благородно! — крикнул он, догнав. — Я видел, оно уродливо, бессмысленно, и никто не поблагодарит тебя за него!
— Возможно Бог поблагодарит.
— Если Бог и есть, у него есть более важные вещи, о которых нужно волноваться, чем такие как мы!
Сафин прибавил, не глядя влево или вправо.
— Возвращайся, Темпл. Это не легкий путь.
— Это я, блядь, уже понял! — Он схватил рукав Сафина. — Давай оба вернемся!
Сафин стряхнул его и продолжил.
— Нет.
— Тогда я с тобой!
— Хорошо.
— Блядь! — Темпл поспешил, чтобы снова догнать его. Город приближался и все меньше и меньше походил на вещь, ради которой он бы рискнул жизнью.
— Какой у тебя план? У тебя ведь есть план?
— Есть… частично.
— Это не слишком убедительно.
— Убедительность не моя цель.
— Тогда, друг мой, ты охуенно успешен. — Они прошли под аркой из грубо обработанных досок, служившей воротами. На вывеске под ней читалось «Аверсток». Они обошли самую заболоченную часть заболоченной главной улицы между просевшими маленькими зданиями, большей частью из покореженной сосны. Все — одноэтажные, и некоторые едва ли даже такие.
