— Генерал Коска, — наставник Пайк, глава Инквизиции его Августейшего Величества в Старикланде и самый могущественный человек на пятьсот миль вокруг, спешился первым. Его лицо было обожжено до неузнаваемости, глаза темнели на пятнистой розовой маске, уголок рта кривился кверху, что было улыбкой или последствием огня. Дюжина его массивных практиков в черной одежде, в масках, ощетинившихся оружием, бдительно распределилась вокруг руин.
Коска неустрашенно скалился на долину перед тлеющим городом.
— Я вижу, Малкова горит.
— Лучше пусть горит в руках Союза, чем процветает под пятой повстанцев, — сказал, спешившись, инквизитор Лорсен: высокий и сухопарый, его глаза светились рвением. Темпл завидовал ему в этом. Чувствовать себя уверенным в правоте, неважно, в каких мерзостях принимаешь участие.
— Точно, — сказал Коска. — Настроение, с которым жители, без сомнения, полностью согласны! Сержанта Дружелюбного вы знаете, а это мастер Темпл, нотариус моей компании.
Генерал Бринт спешился последним; это ему удавалось значительно труднее с тех пор, как он потерял большую часть руки в битве под Осрунгом, вместе со всем чувством юмора; он носил левый рукав алого мундира сложенным и пришитым к плечу.
— Значит, вы готовы к юридическим спорам, — сказал он, подтягивая ремень и глядя на Темпла, будто тот был утренней телегой с зачумленными.
— Хорошее оружие — вторая вещь, необходимая наемнику. — Коска по-отечески похлопал Темпла по плечу. — Первая — хороший юридический совет.
— На каком месте отсутствие угрызений совести?
— На пятом, — сказал Темпл. — Сразу за короткой памятью и остроумием.
Наставник Пайк рассматривал Сворбрека, все еще карябавшего заметки.
— А что советует вам этот человек?
— Это Спиллион Сворбрек, мой биограф.
— Не более чем скромный рассказчик! — Сворбрек вычурно поклонился наставнику. — Хотя, признаюсь, моя проза заставляла людей рыдать.
— В хорошем смысле? — спросил Темпл.
Сочинитель, если и услышал, был слишком занят самовосхвалением, чтобы отвечать.
— Я пишу истории о героизме и приключениях, чтобы воодушевлять граждан Союза! Сейчас они повсеместно распространяются посредством чудес нового печатного пресса Римальди. Возможно, вы слышали о моих «Рассказах о Гароде Великом» в пяти томах? — Тишина. — В которых я разрабатываю легендарное величие начала Союза? — Тишина. — Или восьмитомное продолжение, «Жизнь Казимира, Героя Инглии»? — Тишина. — В котором я показываю зеркало прошлых триумфов, обнажая моральный упадок наших дней?
