Изобретательно ставили растяжки, капканы, самострелы. Открывает вор дверь сарая, а оттуда стрела! Одажды, чуть не пострадала мама. Утром пошла кур кормить, а я еще вечером, взгромоздил рычаг, чем переводят стрелки на ж/д., весом под пуд.
Открыла калитку, что-то зашумело наверху. Хорошо, что остановилась – через мгновение эта железяка рухнула на землю, лишь слегка задев ее ногу. В тот день я проспал кормежку кур, а она забыла про мою адскую машину.
На горячих кострах в огородах отковывали железные наконечники пик из 14-16 мм арматуры, остро затачивали их и насаживали на двухметровые дрыны, обтягивая проволокой. Такое страшнейшее оружие, пущенное крепкой мальчишеской рукой, пробивало насквозь доску сороковку. Были забавы и более страшные, но о них умолчу.
Компания у нас была, что надо. Еще десятилетними мы вырыли землянку, обшили земляные стены чистой толью и бумагой и в этом штабе намечали свои боевые действия и игры. Потом, после расформирования гарнизона долго использовали в качестве штаба, круглую юрту, где раньше хранились боеприпасы. Чтобы вырасти сильными и выносливыми ели сухую перловку, качались тяжелым железом, висели и подтягивались на всем, что попадалось в пути.
***
Глава 8. В метель на кладбище.
С девяти лет я катался на лыжах, сначала на самодельных, из двух струганных дощечек, с заостренными носами, потом на настоящих, магазинных, с желобком, но с расщепленными задними концами и всего метровой длины. На них научился летать с крутых трамплинов заброшенного карьера, а лет в тринадцать мне достались, от кого-то, длинные деревянные лыжи «Карелия», с настоящими палками, но с самодельными креплениями на валенки. Больше года осваивал соседние кручи и даже ходил на зимнюю рыбалку за три-четыре километра от дома. Затем в школе появились неплохие, по тем временам, беговые лыжи с креплениями на ботинки. Их давали старшеклассникам и тем, кто занимался в спортивных секциях. Будучи спортивным парнем, я нередко бегал на них на уроках физкультуры и на школьных соревнованиях. Как-то, набравшись храбрости, я упросил учителя дать мне лыжи домой, на выходной день.
Стоял прекрасный солнечный февраль, в спину дул ласковый ветер, когда мы шли небольшой компанией дворовых ребят по хорошо накатанной лыжне вокруг города, в направлении к реке. В те годы очень многие ходили на лыжах в нашем молодежном, спортивном городке. Все его широкие бульвары и окрестности были испещрены и размечены строчками лыжни. Катались и днем и вечерами, по освещенным улицам, но особенно много лыжников было в выходные дни. На трехкилометровой отметке нередко выставляли КП, где выдавали талон о пройденных километрах, который в конце зимы можно было поменять на значок и удостоверение. На КП, иногда, особенно по праздникам, поили чаем из бумажных стаканчиков и даже угощали блинами, бубликами и прочей вкусной снедью, причем детей обычно бесплатно. Таким отношением к людям руководители нашего города были на голову выше других, тем более нынешних. Хотя шел-то 57 год, всего немногим более 10 лет после войны, разрухи и голода. Однако, в тот раз праздника не было и мы, миновав речку, разделились – часть ватаги пошла по накатанной лыжне вдоль берега, двое повернули назад, лишь я один, на самых крутых лыжах, поехал к ближайшим горам, где летом мы обычно собирали вишню. В том месте до гор было менее 3-х километров, рукой подать.
