Мистер Чёрчъярд знал, что тролль прячется за одним из деревьев впереди. Он чувствовал это наверняка. Когда он покажется, у него будут расплющенный нос, круглые зеленые глаза, лягушачий рот и большие уши.
― Слушай! Минувшим воскресеньем в дворцовой церкви придворный капеллан — а он очень популярен и в своем епископском облачении напоминает византийского императора ― читал проповедь избранной пастве, состоявшей из жирных купцов, адвокатов, банкиров и девственниц. Проповедовал он красноречиво и cо звучной серьезностью. Его темой было: Христос избрал смиренных и презренных. Никто не смеялся.
День клонился к вечеру, и тучи затягивали небо серым. Мистер Чёрчъярд решил с собой договориться, совершить скачок веры. Он поверит, что тролль там прячется, и беспокоиться, так это на самом деле или нет, не станет. Событие реально в той мере, в какой у нас есть желание в него верить. Епископ Минстерский читал свою красноречивую проповедь потому, что им восхищался отец мистера Чёрчъярда, а вовсе не потому, что сам мистер Чёрчъярд сидел между бандитом, переодетым торговым банкиром, и дамочкой, чью шляпку изготовили в Лондоне. Он слушал Епископа Минстерского ради своего отца. А с троллем будет беседовать ради самого себя.
Итак, значит, тролль. Он оказался не готов к тому, что тот окажется голым. Когда он заговорил, датский язык его был старым.
Сорванец с Лебединой Мельницы. Вытянул руку для равновесия, стоя на одной ноге, другой размахивая взад-вперед.
― Ты из лягух будешь? спросил он.
― Я ― человек.
― А на личину не скажешь. Каким путем пришел ты ― сквозь или из-под низу?
Его развлек испуг на лице мистера Чёрчъярда, и уголки его рта сложились в складочки.
― Ежели через цвет, то это будет один путь: пропихнешься сквозь желтый в синий, сквозь красный в зеленый. А другой ― чутка сдашь назад, местечко себе найдешь и протиснешься. Сквозь изгиб, в приливе. Четный один, другой нечетный.
Тролль подошел ближе. Мистер Чёрчъярд разглядел брызги веснушек на щеках и носу. Тролль осторожно дотронулся до его трости.
― Ясень, произнес он. Я такого дерева не ведал. Всегда на этой стороне, одна луна с другой, разве нет?
― На этой стороне чего? тихо спросил мистер Чёрчъярд.
― Никогда не бывал ты внутри коровяка, правда? И внутри шандры никогда, внутри молочая? Кто будешь ты?
― Я ― датчанин. А что если я у тебя спрошу, кто ты? В моих глазах ты — мальчик, со всеми мальчиковыми причиндалами, ты хорошо питаешься и здоров. Тебе не холодно без одежды?
