— Это не должно помешать нам любить друг друга, как брат и сестра, — сказал фокусник с улыбкой; юмора, очевидно, ему было не занимать, и он по достоинству оценил замену «отца» на «дедушку». Кроме того, он вообще был человек добродушный и улыбался при каждом удобном случае.
— Женщины не любят своих братьев, — сказала чернокожая девушка. — Их сердца отворачиваются от братьев и тянутся к посторонним, вроде как мое — к тебе.
— Ладно, оставим семейные отношения в покое — это так, к слову пришлось, — сказал фокусник. — Все мы суть части единого целого — человечества и, следовательно, неразрывно связаны друг с другом. Давай на том и порешим.
— Не могу, баас, — сказала она. — Бог ведь учит, что он не имеет никакого отношения ни к единому целому, ни к отцам и матерям, ни к братьям и сестрам.
— Да я же просто хотел сказать: «Возлюбите друг друга», больше ничего, — сказал фокусник. — Знаешь, «Благословляйте проклинающих вас, Благотворите ненавидящим вас, Не забывайте, что из двух черных не получится одного белого».
— А я вовсе не хочу, чтобы меня все любили, — сказала чернокожая девушка. — Я, например, всех любить не могу. И не хочу. Бог учит меня не бить людей походя своей дубинкой только потому, что они мне не нравятся; и если я почему-либо кому-то не нравлюсь, — это еще не дает им права бить меня. В то же время бог разрешает мне не любить очень многих людей. И йотом ведь есть немало людей, которых нужно истреблять, как змей, потому что они грабят и убивают других люден.
— Лучше не напоминай мне о них, — сказал фокусник. — Ужасно они меня огорчают.
— Очень удобно забывать о неприятных вещах, — сказала чернокожая девушка, — но от этого ведь они лучше не становятся. Ты правда любишь меня, баас?
Фокусник слегка поморщился, но тут же с ласковой улыбкой ответил:
— Давай не будем переходить на личности.
— А какой же тогда в этом смысл, если не переходить на личности? — сказала чернокожая девушки. — Предположим, я скажу, что люблю тебя, как ты меня учил. Тебе не покажется, что я позволяю себе лишнее?
— Ни в коем случае, — сказал фокусник. — Ты не должна так думать. Хоть ты и черпая, а я белый, перед богом, который сотворил пас таковыми, мы равны.
— Да не об этом я вовсе, — сказала чернокожая девушка. — То, что я чернокожая, а ты всего-навсего белый бедолага, не имеет никакого отношения к тому, что я хочу сказать. Представь, что я белая царица, а сам ты — белый царь. Что с тобой? Чего ты испугался?
