14 лет, я украл на спортивной площадке баскетбольный мяч. Во время каких-то занятий перебросил через забор, а затем подобрал и унес домой. С учетом моего семейного воспитания, это был невероятный, экстраординарный поступок. Дома я спрятал мяч на чердак, чтобы. не доставать его оттуда два года. Мне казалось, что весь мир знает о моем отвратительном поступке. Надеюсь, своим вкладом в отечественный баскетбол я хотя бы отчасти искупил свою давнюю вину.
Не баловали нас и усиленным питанием. Только в старших классах и только накануне соревнований нам стали выдавать талоны на питание из расчета 2 руб. 60 коп. в день, которые мы, как правило, обналичивали в столовых по приемлемому курсу. Благо, что домашний рацион в послевоенной Сибири был достаточно качественным. Расстояния между школой и спортивными залами позволяли заходить домой на обед, тетя Катя всегда была дома и готова была меня накормить. До первой поездки на соревнования в 14-летнем возрасте я вообще никогда не питался где-либо, кроме дома.
Впоследствии, когда из дома пришлось уехать, выручала сметана с сахаром, на сборы и соревнования я всегда возил с собой неизменный атрибут советского командированного — кипятильник, брал чай, сахар, орехи, мед. Вообще к перееданию я никогда не был склонен, в поездках товарищи по команде стремились оказаться со мной за одним столом, чтобы перехватить не съеденную мной порцию.
Вот, в целом, описание материальных условий для занятий спортом в СССР на детском и юношеском уровнях. Излишне, наверное, говорить, что никаких денег нам не платили никогда, первую зарплату де-факто профессионального игрока я стал получать только в свердловском «Уралмаше».
Окончание школы
В школьные годы у меня была одна страсть, одно желание — играть в баскетбол. Телевидение тогда не было доступным (наверное, к счастью), спортивные издания можно было по пальцам пересчитать, поэтому свой интерес к спорту я реализовывал только в упорных тренировках и в игре. Никто, включая тренера, не ставил передо мной конкретной цели — стать профессионалом; у меня не было корыстной мотивации. Я просто знал, что хочу стать большим игроком.
До 9-го класса я был отличником. Хорошие оценки в школе я зарабатывал отчасти ради матери-учительницы, для которой мои успехи в школе были делом профессиональной чести. Однако в 9-м классе я честно сказал ей, что пахать за пятерки в школе ради ее амбиций я больше не буду.
Школу я окончил в 18 лет, на год позже, чем мог бы. Дело в том, что мои старшие классы пришлись на период очередного эксперимента в народном образовании, и моя школа стала «производственной». Это означало, что по вторникам и четвергам вместо учебы мы должны были работать на заводе, за счет чего появлялся дополнительный
